Центурион Траяна - [124]

Приск до боли в суставах стиснул рукоять меча. Нонний уходил дальше, скрывался в тумане, ускользал. И прежде чем окончательно нырнуть в белое марево, обернулся и – как показалось Приску – оскалился совершенно по-волчьи.

Глава VII Мирный договор

Лето 855 года [173] от основания Рима. Фетеле-Альбе

– Децебал! Децебал приехал просить о мире! – разносилась весть по римскому лагерю.

Дакийский царь спускался с гор – оттуда, где располагалась его столица, мимо крепости Фетеле-Альбе, расположенной на террасах и закрывавшей с северо-запада подход к столице. Удивительный это был город. Легионеры из «славного контуберния» нарочно подходили поближе – рассматривали склоны. Там, где для построек не хватало места, террасы расширяли, устраивали платформы, подпирали стенами, сложенными дакийской кладкой. Оба пришли к выводу – доведись Траяну штурмовать этот город-крепость, положили бы здесь народу без счета.

– Хотел бы я взглянуть на эти стены изнутри, – пробормотал Приск.

– Опасайся желать, – ответил ему Тиресий. – Никому неведомо, как в будущем исполнится его пожелание.

После проигранной битвы и падения крепостей-близнецов Децебал решил прекратить сопротивление.

– Понял дакийский царь с трудом, что все попытки сдержать римлян силой бесполезны – все равно что пытаться остановить снежную лавину подкладывая сосновые бревна, – раздуваясь от гордости, философствовал Фламма.

Об условиях договора, которые предложили Децебалу и на которые он согласился, в римском лагере судачили уже несколько дней. Всех волновало, много ли золота уплатит дакийский владыка, а значит – велики ли будут наградные. В Апуле взяли прилично добычи, в Костешти и Блидару – не особенно много, но тоже было чем поживиться. Но если разделить добычу на всех, то каждому легионеру достанутся крохи. Для ауксиллариев отдельная награда, считай бесплатная, – отличившимся пожалуют римское гражданство еще до окончания срока службы и переведут в легионы. Ветеранам, возможно, нарежут на новых землях по двести югеров[174] землицы – после того как дакийских мужчин выкосила война, проблем с землей не будет. Захваченных в плен продадут – держать даков рабами в здешних землях никто не станет. Но коли Дакия всего лишь «викта», а не «капта»,[175] рабов будет немного.

– Говорят, по договору в Сармизегетузе будет стоять римский гарнизон, – сообщил Фламма. – Децебал отдаст все метательные машины, передаст нам всех римлян на дакийской службе, как направленных Домицианом, так и перебежчиков…

– Что мне перебежчики? – огрызнулся Кука. – Контрибуция какова? Донативы[176] – вот что главное!

В ответ Фламма пожал плечами.

Этот пункт держался в строжайшем секрете.

* * *

Часть соединений под командованием Сервиана прошла долиной Мариса и двинулась на восток. Почему они полезли в долину Лункани, неведомо (или все же кому-то было ведомо?). Но так или иначе, Сервиан и его армия забрались туда и благополучно уперлись в Красную скалу. Крепость на вершине они, разумеется, не взяли. Проторчав десять дней под Красной скалой, Сервиан повернул обратно.

Но теперь по мирному договору Децебал обязался срыть все свои твердыни в горах, в том числе и эту, одну из самых неприступных. С ней могла соперничать разве что Банита. Но и Банита была обречена – туда отправили когорту ауксиллариев сжечь неприступную крепость на юге.

На Красную скалу поехал Адриан.

«Можно ли безнаказанно унижать такого царя, как Децебал? – задавал себе вопрос Адриан снова и снова. – Что заставит его стоять на коленях со связанными за спиной руками и склоненной выей годами?»

Ответ приходил сам собой: год, два, три от силы – больше никто не выдержит. Не так завоевывают себе союзников, не так создают единый и прочный на века, связанный узами дружбы мир.

Ворота Красной скалы были распахнуты, пожилой дак встречал римлян на каменной лестнице за частоколом. Ни слова не говоря, повернулся и пошел наверх.

Адриан и «славный контуберний» двинулись за ним.

– Возьми таблички и зарисовывай укрепления, – приказал Адриан Приску.

– Зачем? Горцы обязались их разрушить…

– Как разрушат, так и восстановят. Но фундамент менять не станут. Рисуй.

Они поднялись на вершину скалы, мрачный дак провел их внутрь каменной пятибашенной крепости и не протестовал, когда римляне поднялись наверх, на одну из башен. Адриан долго смотрел вниз на юго-запад. Там буквой V сходились вершины двух хребтов, замыкая природный треугольник, внутри которого располагалась долина. На западе, подожженные, дымили наблюдательные башни.

– Здесь Децебал поджидал Траяна, – сказал Адриан. – Если бы наш человек не предупредил императора, еще неведомо, кому досталась бы победа. Зарисуй эти хребты, Приск…

– Ну а хребты зачем?

– Думаю, эти горные пики точно никто разрушать не будет, – улыбнулся Адриан.

Он смотрел, как скользят синие тени облаков по зеленым склонам.

В этот момент Адриан позавидовал Децебалу – великое счастье владеть этим удивительным царством. Что бы он сделал, будь повелителем дакийских земель? Сейчас, после опасного поражения он бы постарался сберечь людей, спрятать золото, найти сильных союзников и… убить Траяна. А потом с помощью золота стравить наследников принцепса, чтобы несколько лет соперники рвали друг другу горло и ослабляли Рим. Наверняка и Децебал все это готовит и планирует: глупо было бы думать, что дакийский царь наивнее Адриана. Но у Адриана перед Децебалом одно преимущество: он молод, он может ждать не годами – десятилетиями, а выдержка в политических играх порой важнее всего. Децебал не сможет ждать десять лет. Значит, дакийское царство в конце концов достанется Адриану. И он подарит его новому царю – племяннику Децебала, который сейчас воспитывается в Риме. Подарит в обмен на вечную дружбу.