Ценный подарок - [57]

Все с шумом и веселыми выкриками выбежали из класса, а Боря Архангельский сказал свое-му другу Сене Бобовичу:

— Будет Ольке! Разгром немцев под Сталинградом.

Когда Мария Сергеевна и Оленька остались одни в классе, учительница сказала:

— Садись!

С минуту они молчали, затем Мария Сергеевна спросила:

— Значит, тебе понравилась эта басня?

— Эта, и другие, и афоризмы.

— Читай!

Оленька стала читать афоризмы. Мария Сергеевна сказала:

— Пожалуйста, дай мне книгу.

Оленька протянула ей книгу, и Мария Сергеевна молча читала афоризмы и басни, а порой у нее вырывался смех.

Дома бабушка, мама и Сергей Антонович скучно пили чай.

Бабушка волновалась:

— Боже мой, где она? Уже поздно, а на улице всякие…

— Ничего, — хохотнул Сергей Антонович, — девицу такого роста никто не решится обидеть.

— Наверное, ее поставили в угол, — кисло сострила Нина Викентьевна. — Впрочем, такие меры теперь не применяются даже для маленьких.

Щелкнул замок в передней, и в комнату в плаще и берете влетела Оленька.

— Мамочка! — размахивала она портфелем. — Мария Сергеевна похвалила меня.

— Учительница? — удивился Сергей Антонович. — Впрочем, теперь разные учительницы бывают, надо еще проверить, кто она и откуда.

— Мамочка, — не обратив внимания на отчима, продолжала Оленька, — ты не сердись, она взяла у меня на несколько дней Пруткова, у нее такой книжки нет.

— Вспомнила, как этого артиста фамилия была, — громко сказала бабушка. — Степанов-Спокойский. Как я могла забыть!

— Что это она? — испуганно спросил Сергей Антонович.

— Заговаривается, — вздохнула Нина Викентьевна, — ничего не поделаешь, возраст.

Нет, не анекдот!

Телефон разрывался шрапнелью звонков.

Директор повернулся на другой бок. Он спал и видел все тот же сон: город в белом кипенье акаций, море, как синька, бесконечную лестницу, прославленную в знаменитом фильме. Шел дождь, хрустальные шарики капель с легким звоном раскалывались о крыши домов и асфальт мостовой.

Капли звенели сильней и сильней. Директор, не открывая глаз, снял трубку с аппарата и тускло сказал:

— Слушаю.

— Добрый вечер, котик, ты спал? — прозвучало глубокое контральто жены.

— Нет, что ты, — подавляя зевоту, сказал директор, — я ждал твоего звонка.

— Умница, похвалила его жена и вдруг перешла на сухой, деревянный тон. — Я вижу, тебе еще не предоставили квартиры и ты живешь в затхлой комнате, как какой-нибудь командировочный из Пензы.

В комнате для приезжих, где временно жил директор, были все удобства, но директор не стал рассказывать об этом жене, зная, что она не поверит ему.

— Скоро, все скоро будет, — успокаивал он свою воинственную супругу, а она шла в атаку:

— Ты должен настаивать, требовать, стукнуть кулаком. Такие директора, как ты, на улице не валяются. Будь энергичен, мой милый, и береги нервы — они у тебя слабые, как у всех мужчин.

Нервы были у жены, но директор не спорил.

— Дима, — с томным перебором гитары прозвучал голос жены, — у меня к тебе маленькая просьба, манюсенькая. Надеюсь, ты выполнишь это для своей крошки?

В жене директора было без малого восемьдесят килограммов, но директор звал ее крошкой так же, как двадцать пять лет тому назад, когда ее можно было обнять одной рукой.

— Ну так вот, — продолжала ворковать директорская крошка, — когда ты будешь гулять после работы и устанешь, зайди для отдыха в продуктовые магазины и посмотри, что там.

— Анастасия! — резко произнес директор, так, словно говорил с начальником цеха, систематически не выполнявшим план. — Анастасия!.. — повторил он, но крошка ничуть не испугалась.

— Я знаю, я прекрасно знаю, что ты терпеть не можешь все эти торговые точки, но ведь дома ты не ходишь никуда, даже в булочную, а наш сосед, член-корреспондент Поплавский, стоит вместе с женой в очередях и носит белье в прачечную. Я никогда не унижу тебя так, я отдам тебе всю до конца жизнь. Но сейчас меня нет с тобой. А я должна знать, как буду хозяйствовать, когда приеду. Вот я прошу тебя: только зайди в магазин, сделай это для своей рыбки, если ты хоть чуточку любишь меня.

Звучный голос наполнился слезами и директор поспешно сказал:

— Хорошо, я все сделаю.

Как только разговор окончился, он лёг и закрыл глаза, мечтая увидеть тот легкий сон, который он видел до звонка жены. Но снились один за другим стоящие на простое станки.

На следующий день после работы он направился в продуктовый магазин. Оглянувшись кругом, он стал в самую длинную очередь, состоявшую главным образом из женщин. Он вспомнил, как однажды жена ему сказала: «Там, где женщины, — там надежда».

Директор держался спокойно и независимо, думая о трудных заводских задачах.

Вдруг он заметил, что близ очереди, то направляясь к хвосту, то к голове, сновал маленький лысый человек с черными влажными глазами. Время от времени он останавливался рядом с директором и, ничего не говоря, уходил.

Сначала директор не обращал внимания на этого пронырливого человечка, потом ему стало казаться, что тот все время трется возле него.

«Глупости, — подумал директор, — просто ему не стоится на месте, есть такие люди».

Он поднял высоко голову, чтобы не видеть раздражающего его субъекта, и медленно вместе с очередью продвигался вперед. И вдруг очередь мигом растаяла, как тает глыба льда под лучами жаркого солнца. Директор остался один на один с продавщицей, смотревшей как сомнамбула.