Ценник для генерала - [6]

Одна рука нелепо подогнута и прижата телом, вторая на отлете. У друзей возникло впечатление, как будто Рыбников перед смертью замахивался на кого-то. Ноги согнуты в коленях и раздвинуты, как будто он бежал, лежа на боку. В таких позах замирают люди, упавшие с большой высоты.

Пыль, мусор, затхлый сырой воздух и потемневшая лужа крови. Удар был нанесен точно в сердце. Вон и прокол от лезвия ножа на левой стороне груди. Он горизонтальный. Удар был нанесен с таким расчетом, чтобы лезвие прошло между ребер.

— Как же это? — тихо, почти шепотом, спросил Богомазов. — Он ведь… Черт, это ведь не сейчас случилось.

Хмурый Мухин схватил друга за рукав и потащил по коридору вон из бункера. Богомазов посмотрел ему в лицо и понял, что сейчас лучше помолчать. Теперь не стоит вслух говорить о том, что эти три дня они провели вместе, жили в доме Ольги Синицкой в Оброво. Вчера вечером Рыбников вдруг куда-то пропал прямо из-за стола. Исчезла и Ольга. А потом женщина вернулась, а Рыбников, кажется, нет. О нем никто так и не вспомнил. Они вчера почему-то основательно набрались, хотя пили ничуть не больше, чем обычно.

Никто не стал уезжать. Все курили и тихо переговаривались, глядя под ноги. Раньше тут был строевой плац. И вот опять, спустя столько лет, столпились на нем солдаты, когда-то служившие в этой части. Мертвое место, расформированная войсковая часть. Труп одного из ее солдат спустя тридцать лет. В Пинске, как памятник, стоит в музее знамя полка, а тут горбится заброшенный бункер, похожий на могилу, поросшую травой. В этом бетонном склепе лежит не фигуральный, а вполне натуральный труп. Бывший сержант, потом генерал-майор.

Оперативно-следственная группа приехала почти через час.

Кинолог с собакой сунулся в бункер, сразу же вышел, разочарованно махнул рукой и сказал следователю:

— Там тридцать человек только что потоптались. Какой уж тут след!..

Невысокий капитан юстиции в сером кителе, с покатыми плечами и сильной шеей, кивнул и приказал кинологу:

— Пройдись тут вокруг. Может, он орудие убийства выкинул или обронил что-то. Всякое бывает, надо проверить.

Кинолог молча повернулся и пошел за бункер, в самом вероятном направлении, по которому должен был скрыться преступник. В теории, конечно. А на практике, зная, что сюда, как сегодня, наведываются десятки ветеранов, не стоило себя и утруждать. Приехал, остановил машину у того места, где когда-то был КПП части, убил, спокойно вернулся и был таков.

Пока следователь и эксперты работали в бункере, старший лейтенант и прапорщик переписывали всех присутствующих. Тех, у кого при себе были документы, отпускали сразу. Троих, которые оказались без паспортов, посадили в свою машину до выяснения личности. Благо эти мужики были местными, пинскими.

Следователь вернулся к себе в кабинет. Какое-то время он разглядывал пенсионное удостоверение убитого человека, потом решительно отложил его и взял трубку проводного служебного телефона:

— Сергей Александрович? Это Чуриков. Я на планерке не был, у меня поздний вызов по району. Разрешите прийти и доложить? Хорошо, сейчас буду.

Следователь поднялся, одернул китель и взял со стола папку с материалами по делу о трупе, обнаруженном в лесу. Пенсионное удостоверение он сунул в карман. Следователь прошел по коридору до самого конца, открыл дверь и шагнул в большой кабинет, обставленный совершенно стандартно. Неизменный портрет Лукашенко красовался над креслом начальника.

— Разрешите? — спросил Чуриков, вежливо задержавшись у двери.

— Заходите, Олег Николаевич, — оторвавшись от бумаг, разрешил подполковник юстиции. — Что там у вас?

Следователь уселся и начал докладывать:

— В лесу, в тридцати километрах от Пинска, в районе деревень Оборово и Якша, обнаружено тело мужчины со следами ножевого ранения в область сердца. В том месте, где произошло убийство, некогда располагалась советская воинская часть. В прошлом году в одной из городских школ был создан музей этого полка. Теперь туда приезжают ветераны. Особенно двадцать второго сентября, когда отмечается день части.

— Что, перепились и передрались ветераны?

— Пока я могу сказать лишь, что убийство произошло примерно восемь-двенадцать часов назад. Проблема в другом, Сергей Александрович. — Чуриков сунул руку в карман, вытащил пенсионное удостоверение, протянул его начальнику, вздохнул и прокомментировал: — Убитый был генералом в отставке. Из России.

— Генералом? — Подполковник раскрыл удостоверение и некоторое время молча изучал его. — Да, неприятное дело. Если это убийство было совершено под влиянием алкоголя, стало результатом какой-то пьяной ссоры, то мы все равно обязаны сообщить коллегам в Москву. Это ведь не рядовой гражданин.

— Да, придется сообщать. Вы поручите это кому-нибудь или хотите, чтобы я набросал текст сообщения?

— Знаете что, Олег Николаевич… — Подполковник замолчал, откинулся на спинку кресла и взглянул на следователя: — Давайте-ка вы сами. Отправляетесь поспать, а в шесть, точнее в шесть тридцать, прошу ко мне с материалами и текстом сообщения, которое уйдет в МВД России. Экспертов я сам потороплю с предварительными выводами, чтобы к вечеру у них проклюнулось что-нибудь членораздельное. Вы там первым все видели, говорили с ветеранами, зафиксировали положение тела, общую обстановку, оценили местность. У вас сложилось личное впечатление. Это важно, такое не объяснишь и не передашь. Так что это дело я оставляю за вами.