Цена жизни - [14]

Шрифт
Интервал

Именно работе я обязан тем, что остался жить. Именно работа, все тот же долг перед жизнью не позволили мне погрузиться в тьму распада. И даже смерть мамы, кто ближе мамы, уже не опрокинула меня назад, в отрицание жизни. Мама умерла ровно через год после моей второй операции — самые тяжкие полтора года моей жизни. Самые ли?!. Если говорить словами Альберта Эйнштейна, господь бог изощрен, но не злобен... Изощрен — это точно...

Тренировки — эликсир жизни. Именно они обновляют организм, врачуют все наши жестокие эксперименты над ним, дарят силу и молодость. Я волочился по тренировкам, ибо лихорадка сужала их, удлиняла паузы между ними, после каждой я прихварывал. Шли месяцы. Уже отчетливо обозначилось стремление жить и преодолеть болезненное состояние, а я барахтался в мерзостях лихорадки. Я оказывался бессильным, мне не удавалось восстановить себя, к каким бы приемам я ни обращался.

Нездоровье требовало отказа от тренировок, но я знал, это даст облегчение на какой-то год, а после покачусь дальше, в распад, и с таким трудом налаженные тренировки, отвоеванное у организма право на определенную работу станут невозможными. Организм просядет, и практически невозможно будет вернуть обратно способность справляться с физическими напряжениями — надо будет снова учиться сносить самые ничтожные нагрузки. Только терпеть — и ничего больше в помощь. Никакого искусства и умения в помощь — только терпеть.

В свое время для освоения тренировок (соответствующего уровня обменных процессов в организме), для возвращения организму способности переносить определенную работу и усталость я прошел сквозь толщу болезней, немоготы — годы прогрызания этой толщи. Тогда я решил вернуть мощь и неутомимость в работе и движении и вернул.

И теперь я страшился опять попасть в зависимость от слабостей и болезней. Все что угодно, но только не подлая зависимость от прихотей больного организма, особенно сосудистой разболтанности. Господи, это такие головокружения, боли, не голова — воспаленный пузырь. Годы таких страданий!.. Любой ценой хоть как-то поддерживать тренированность. Бог с ними, лихорадками, суждено лечь — полягу, но сильным, не в спазмах, жутких головных болях, неспособности нормально дышать и двигаться. Не дать размыть ту базу, которую я сложил в предыдущие годы. Именно она позволила мне шесть с половиной лет назад поднять себя из развала и, без сомнения, спасла в операциях. Нет, нет, я встречу весь натиск невзгод в рост. Пусть прогрызание через слабости, пусть в лихорадке, пусть в разных одышках еще на годы, пусть... Я через все это прошел и не вернусь к слабости, таблеткам, очередям к врачу.

Зной и стужа — мои, любые нагрузки — мои и любая страсть мне по плечу. Только так!

Я сбился с шага, едва не полег, но я не изжил себя, у меня есть дела в этом мире, желания еще не иссохли. Я изломан, но жив и не утратил способности восхищаться красками всех дней.

Этот смутный даже для моего глаза процесс во мне явно набирал размах. Бледные краски жизни наливались своим настоящим цветом, звуки ее все чаще прорывались через безразличие и глушили всей своей яростью и бесцеремонностью. Я неуверенно улыбался, нащупывая шаги. Терял улыбку, снова окунаясь в безнадежность прошлого, и опять угрюмо озирался, точнее, приглядывался: а как жить? Новые усилия — к чему? Какой смысл возрождения? И что все-таки главное, ради чего, как говорится, стоит трудиться? В чем это главное?..

Я пробовал новые приемы тренировок, более доступные, к тысячам прошлых тренировок прибавлял новые. Натужно, но я поворачивал к жизни. Приближение к ней загораживали болезни, такие всесильные нашими болями и нашей зависимостью от них и вроде бы такие несокрушимые: ползи, глотай таблетки, молись на белые халаты... Нет, я должен разгадать шифр лихорадки. Конечно, все это — нервное потрясение, запредельная усталость, надрыв, однако я должен раздвинуть эти завалы, существуют способы, не могут не существовать. И я набирал тренировки — не дать исчезнуть базе прошлых нагрузок. Опыт борьбы за восстановление в недавнем прошлом убеждал: восстановление невозможно за месяцы, даже год, может быть, годы, но почему при такой работе все без ощутимых сдвигов к лучшему, почему одна темнота лихорадки, совершенная беспомощность перед ней, и все-все, что пробую, прикладываю к себе, напрасно, без пользы?

Тренировки по-прежнему взводили лихорадку на более высокий градус — реакция организма на пережитое. Решение есть, не может не быть, но где, в чем?

Я капиталом не располагаю. Я не могу греться у теплого моря, заедая меланхолию фруктами и жалобами на жизнь. Мне надобно здоровье сейчас, если не сейчас, то завтра, и здесь, в Москве, среди гриппов и очередей практически за любым продуктом.

Где решение?!

Оно глянуло, но совершенно не оттуда, откуда я ждал.

Ныряя из одной тренировки в другую, из гриппа в грипп, подогревая себя вспышками лихорадки и прочими капризами нездоровья, я обратился к протеинам. Нагрузки достаточно плотные (со стороны они могли показаться забавой, но для моего тогдашнего состояния это были самые настоящие нагрузки), а что, если им пособить протеинами? Эти белковые препараты в большом ходу среди спортсменов на Западе. Эти препараты добротно насыщают витаминами и минеральными добавками. «Хуже не будет», — решил я. И начал принимать протеины после каждой тренировки согласно наставлениям. Надо сказать, эффект последовал даже чересчур быстро. Будто я хирел, страдая именно без этих препаратов. Горячки заметно поубавили прыть, а главное — более чем заметно возросла работоспособность. Что обеспечивает эффект: витамины, подмешанные к белкам, или сами белки?


Еще от автора Юрий Петрович Власов
Стечение сложных обстоятельств

Обладатель титула «Самый сильный человек планеты», знаменитый атлет Юрий Власов рассказывает в своей повести о личном опыте преодоления жизненных невзгод, способности противостоять недомоганиями и болезням, умению поверить в себя и свои силы путём физических тренировок и самовнушения. Этот потрясающий дневник наглядно доказывает правоту автора («Жизнь — это всегда акт воли!», «Без преодоления себя ничего не добьёшься!») и протягивает руку помощи каждому, кто попал в сложные жизненные обстоятельства, но не желает сдаваться.© бушмен.


Стужа

Цензурные ограничения недавнего прошлого почти не позволяли Ю. Власову — известному общественному деятелю, писателю, спортсмену — публиковать свои произведения. В сборник «Стужа» вошли впервые издающиеся рассказы и повести, написанные автором еще пятнадцать — двадцать лет назад.


Рекомендуем почитать
Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.


Мифы о прошлом в современной медиасреде

В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.


Новейшая история России в 14 бутылках водки. Как в главном русском напитке замешаны бизнес, коррупция и криминал

Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.


Краткая история присебячивания. Не только о Болгарии

Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.


Жизнь как бесчинства мудрости суровой

Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?


Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах

Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.


Музыка начинается в семье

Кого учить музыке — всех или только детей с хорошими музыкальными данными? Зачем вообще нужна ребенку музыка? С какого возраста лучше начинать музыкальное воспитание? Почему иногда обучение игре на инструменте превращается для ребенка в пытку? На все эти и многие другие вопросы ответит автор в своей книге «Музыка начинается в семье», посвященной проблемам музыкального воспитания детей в семье.Книга рассчитана на слушателей и преподавателей народных университетов, учителей музыки, родителей.


Шестеро в доме, не  считая собаки

Народный университетПедагогический факультет№ 4 1989Защитить от простуды и синяков, оградить от недобрых слов — работа одинаковая для всех мам на свете. Но главное, научить ребенка быть человеком, дать сыну и дочери силу и умение отличать плохое от хорошего, противостоять злому. Обо всем этом узнает читатель из новой книжки многодетной матери Ирины Стальковой.


Психология симпатий

Народный университетПедагогический факультет№ 9 1988Как научиться дружить? Какие качества необходимо воспитать в себе для того, чтобы к тебе тянулись сверстники, чтобы поняли старшие, чтобы ценил коллектив? Велика ли роль внешности в нашей жизни? В каком возрасте наступает настоящая любовь? Приходит время, и нам, родителям, надо помочь детям найти ответы на эти вопросы. Всегда ли мы готовы к такому разговору? Всегда ли умеем помочь детям, дать верный совет, подсказать, как разобраться в собственных чувствах, во взаимоотношениях с окружающими.Рассчитана на широкий круг читателей.