Цена желаний - [36]

Сержант заинтересовался:

– Вроде предчувствия?

– Предчувствие! – фыркнул суперинтендант. – Поистине беспроигрышная ставка! Конечно, что-то случится. Я только надеюсь, что появится наконец алиби, которое я смогу проверить – не ночные прогулки по Ричмонду, или пребывание в постели с головной болью или – в одиночестве в чужом доме.

Глаза Джайлза лукаво заискрились.

– Боюсь, суперинтендант, ваше спокойствие нарушено.

Ханнасайд рассмеялся и протянул ему руку.

– Разве это удивительно? Мне бы теперь справиться. Ох уж эта шалунья, ваша клиентка! Это надо же, сказать мне: «О, привет!» – в суде! Она не говорила вам, что вчера мы расстались не слишком дружески? Если у вас будет желание, предупредите ее юного брата: не всегда мудро слишком умничать с полицией. До свидания!

Они обменялись рукопожатиями.

– Приходите ко мне сегодня вечером. Выкурим по сигаре и все обсудим, – пригласил Джайлз. – Знаете, так – без предрассудков.

– Без предрассудков – с радостью, – ответил Ханнасайд. – Спасибо.

На этом они расстались, Ханнасайд и сержант отправились на поезд, а Джайлз – извлечь кузину из полицейского участка и пообедать с ней перед возвращением в город.

Она была в веселом настроении и, кажется, решила, что целой и невредимой выбралась из дебрей. Джайлз разочаровал ее, и она тут же заявила: арестовать ее сейчас было бы настоящей подлостью, и она не верит, что суперинтендант на это способен.

– Мы вовсе неплохо продвигаемся вперед – разве что случайно попадем в чащобу, – сказала она. – По правде сказать, мне кажется – я ему нравлюсь.

– Что не помешает ему выполнить свой долг.

– Нет, но я не думаю, что я на самом деле в числе подозреваемых, – сказала Антония. – Он больше следит за Кеннетом или, вернее, следил, пока не возник Рудольф. Между прочим, хотела бы я решить по поводу Рудольфа.

– Выходить ли за него замуж? Давай помогу.

– О нет, я не об этом! На самом деле, – добавила она чистосердечно, – я не удивлюсь, если он расторгнет помолвку. Вчера вечером он был заметно раздражен. Понимаешь, я вот о чем: сделал он это или нет?

– Ты лучше меня его знаешь, Тони. Непохоже, что это он.

– Да, но я не уверена. Как-то я не думала, что он будет так нервничать. Ведь в тот единственный раз, когда я видела его в опасном положении – однажды на нас выскочил из-за поворота грузовик – он был холоден как лед и действовал абсолютно умело. Отчасти потому-то я в него и влюбилась. Обычный человек нажал бы на тормоза, и нас бы расплющило, а он газанул, мы пронеслись мимо гигантским полукругом, и он продолжил начатую фразу – как будто ничего не случилось.

На Джайлза это не произвело впечатления.

– Один мой знакомый – величайший осел, но первоклассный водитель, – сказал он. – Одно дело – сохранить ясную голову за рулем, и совсем другое – когда, так сказать, маячит тень виселицы. Мое собственное впечатление о твоем элегантном молодом человеке, что у него – извини за вульгарность – кишка тонка это сделать.

– В этом я не уверена, – сказала Антония, ничуть не обижаясь, что ее суженый был таким образом опорочен. – У него мать была иностранка – во всяком случае, наполовину, ее отец или мать были итальянцами или что-то в этом роде, и временами эта кровь в Рудольфе сказывается. Он приходит в неистовое бешенство. В таких людях никогда нельзя быть уверенной. Они что угодно могут сделать. Конечно, этот его рассказ может быть и правдой, хотя я допускаю, что он неубедителен, но, с другой стороны, он может быть шедевром низкой хитрости. Вроде как сейчас у меня. Потому что ты ведь знаешь: я хитрю, когда разговариваю в таком духе.

– Да, я об этом думал, – согласился Джайлз.

– И Кеннет тоже хитрит, – продолжала Антония. – Кеннет не говорит того или иного, я думаю, отчасти – он понимает: бессмысленно говорить, что он этого не делал, ведь от него ждут, что он станет именно это утверждать. Но я скажу тебе одну вещь, Джайлз. – Она умолкла, нахмурилась и, когда он вопросительно на нее глянул, серьезно сказала: – Если бы это сделал Кеннет, я готова поспорить на все, вплоть до последнего своего пенни: никто бы не смог вывести его на чистую воду…

– А я бы не поспорил, Тони.

– А я бы поспорила. Потому что обыкновенных убийц находят, так как они делают какую-нибудь глупость или упускают из виду какую-нибудь важную деталь. Кеннет никогда так не поступит.

– Моя милая девочка, Кеннет безнадежно небрежен.

– О нет, вовсе нет! Может быть, только в отношении вещей, которые он считает несущественными, но если он чем-то заинтересуется или сочтет что-то стоящим, он сосредоточивается на этом своим особым непонятным и тайным способом. Мергатройд говорит – как наш дедушка, не Верикер, а другой. Между прочим, он должен пойти на похороны?

– Конечно. Должен.

– Вот и Мергатройд и Вайолет тоже говорят. Кажется, это единственное, на чем они сошлись. А Кеннет говорит – нет. Он говорит – это было бы неправильно с художественной точки зрения. Но я передам ему твое мнение.

Она сообщила мнение Джайлза в присущей ей абсолютно бестактной манере. Вернувшись домой около четырех часов, она поднялась по наружной лестнице в квартиру и вошла в мастерскую. Вайолет Уильямс и Лесли Риверс сидели, поджав ноги, на диване и смотрели, как работает Кеннет, а высокий красивый молодой человек лет тридцати курил в проеме окна; она растерялась от их присутствия и ляпнула: