Цена вопроса - [36]

– Зоинька, пойдём, моя золотая. Девочке надо проститься. Ты же знаешь, сейчас молиться будут, потом ему лицо закроют…

Елена Васильевна повела сестру вглубь квартиры, на ходу махнув рукой: иди, мол. Карина тихонько пошла в гостиную.

Покойный лежал на столе посреди комнаты. Вокруг него и вдоль стен стояли и сидели на стульях незнакомые ей люди. Она подошла ближе, боясь взглянуть в мёртвое лицо: было страшно увидеть, что сотворила с дядей Альбертом смерть.

Но опасения оказались напрасными. Казалось, он на минутку прикорнул и вот-вот должен проснуться. Лицо его было умиротворённым и даже благостным. Следы тяжкой болезни исчезли, морщины разгладились, щёки порозовели.

Папа был совсем не таким: выглядел измождённым, исстрадавшимся. Между бровей пролегла глубокая складка, лицо пожелтело, нос заострился. Губы плотно сжаты, как будто он хотел сказать что-то, но в последний момент передумал.

Она приблизилась к телу дяди Альберта и легонько погладила его. Наклонилась и поцеловала холодную щеку. Ей думалось, что плакать она не будет, но слёзы потекли, как только переступила порог комнаты. Карина выплакивала боль от потери дорогих ей людей, свою вину, обиды, страх перед будущим.

«Детка» – так называл её дядя Альберт. Сейчас она и вправду чувствовала себя маленькой девочкой, которая заблудилась и не знает, как поступить, у кого искать защиты.

Карину тронули за плечо, и она обернулась. Пожилой человек, наклонившись к её уху, тихо проговорил, что уже пора – ей нужно выйти из комнаты. Она кивнула и, бросив последний взгляд на тело дяди Альберта, сделала шаг к двери. Но так и застыла на месте.

Покойный смотрел на неё. Голова чуть повёрнута вбок, губы раздвинуты в подобии улыбки. Глаза широко открыты, и во взгляде столько ненависти, что у Карины зашлось сердце. Она никогда не видела у дяди Альберта такого взгляда. Он просто не способен был на столь мощное проявление злобы.

Она дико огляделась по сторонам: окружающие вели себя, как раньше. Никто не замечал того, что виделось ей. Пожилой мужчина, всё ещё стоя возле Карины, вопросительно смотрел – ждал, когда она покинет комнату. Остальные начали переглядываться, проявляя нетерпение: чего она застыла посреди комнаты? Карина и хотела бежать отсюда куда подальше, но взгляд покойного невидимой нитью тянулся к ней и удерживал на месте.

То, что она чувствовала в эти минуты, сложно было назвать страхом. За последние сутки девушка почти потеряла способность бояться и удивляться чему-либо. Ей казалось, что она одновременно существует в двух мирах – нормальном и зазеркальном, где возможно всякое, как в картине Сальвадора Дали, – и постепенно покидает этот мир, перемещаясь в тот. Её затягивало в нереальность, и сил для сопротивления оставалось совсем мало.

Почему так происходит? Возможно, потому, что иная, запредельная вселенная существует и по каким-то неведомым причинам иногда открывается избранным. А возможно потому, что Карина психически больна.

И то, и другое было ужасно.

– Послушайте, – обратился к ней другой мужчина, – мы понимаем ваше горе, но и вы должны понимать…

Он говорил, но она уже не слышала. Потому что в комнате раздался другой голос, хорошо знакомый, но сильно искажённый.

– Детка, детка, – проквакало нечто, при жизни бывшее дядей Альбертом, – папаше-то привет передать? А уж он как ждёт, как ждёт… Мы оба ждём! Недолго осталось, совсем не долго!

Существо захихикало, закряхтело, завозилось в своём коконе. Руки двигались, силились выпутаться и дотянуться до Карины. Правая ладонь уже выпросталась и шевелилась, похожая на бледную рыбину. Голова чуть приподнялась, и изо рта потекла густая тёмная жидкость. Остро запахло гнилью.

Она почувствовала, как кто-то сзади ухватил её за локоть, и завопила, как никогда в жизни. Кричала, разрывая связки, а труп заходился мерзким хохотом, неуклюже приподнимаясь и усаживаясь на столе.

К счастью, сознание скоро покинуло её, и Карина провалилась в милосердную темноту.

Очнулась в незнакомой комнате. Пахло нашатырным спиртом, валерианой и ещё какими-то медикаментами. Приоткрыла глаза, но тут же закрыла снова. Интересно, где это она? Что произошло? Похоже, придётся вставать, хотя и не хочется: слабость нестерпимая. Будто вагоны разгружала.

Она облизнула губы и снова с трудом разлепила глаза. Возле окна сидела незнакомая пожилая женщина в очках и читала книгу. На ней было цветастое платье, кружевная шаль и чёрный платок.

Чёрный… Траурный… Карина вспомнила. О, Господи! Лучше бы и не приходила в себя.

– Здравствуйте, – прошептала она, преодолевая боль в горле.

Женщина вскинулась, отложила книгу, засунув между страниц очки, и подошла к кровати.

– Проснулась? И слава Богу!

– Где я? Я… упала в обморок?

Женщина оказалось словоохотливой, и, не дожидаясь наводящих вопросов, подробно поведала, что произошло. Она соседка из двадцать шестой. Антонина Фёдоровна, можно тётя Тоня. Все уехали на кладбище, а её оставили присмотреть за Кариной, потому как той стало плохо. Зашла попрощаться с покойным, стояла-стояла себе, да вдруг закричала и упала.

Вызвали «скорую». Врачи сказали, глубокий обморок вызван шоком и потрясением. В этом месте соседка прервала рассказ и сочувственно вздохнула, давая понять: она в курсе, что девушка недавно похоронила отца.