Цена слова - [65]

Только прыгнув в салон машины, я понял, что это действительно Оксанка. Любовь детства. А из-за меня её подстрелили. Стало немного неуютно и грустно. И это ощущение поражало меня самого. В свете последних событий оно выглядело неуместным, но ничего не мог поделать. Оно было и всё тут. Приходилось мириться с его существованием.

Зудящая от пасты рука грела душу, напоминая, что там хранится её номер. Этой чудной девчушки, что за какие-то минуты растормошила все похороненные воспоминания.

Не стереть бы рукавом. Взгляд то и дело цепляет их, и заветные цифры врезаются в сознание клеймом. Наверное, это единственные цифры в мире, которые стоит помнить.

— Как же всё не вовремя… Что с тобой, Викинг? — Обронил сам себе, пытаясь вернуть мыслительный процесс в нужное русло. Выкручивая руль, вновь вернулся на трассу. Нужно было отъехать подальше и избавиться от примелькавшейся машины.

Не сотру номер. Ничего не сотрёт номера из памяти. Это больше забыть невозможно. Как невозможно сейчас стереть эту глупую улыбку на губах.

— Неужели всё в жизни повторяется? — Снова обронил вслух, поглядывая в зеркало заднего вида. — Не дай Бог вновь и вновь бегать по этим спиралям. Никаких сил не хватит. Да и откуда им взяться? Разве что опять же… из её улыбки?

Отогнал машину за несколько кварталов, свернув с трасы и плутая по улицам. Нашёл в какой-то подворотне самоё тёмное местечко, припарковался простреленной дверью к стене, чтобы меньше бросалось в глаза и принялся было стирать найденной в салоне тряпкой отпечатки пальцев на рулевой колонке, но вскоре плюнул на это дело. Захотят отпечатков — найдут. Да и зачем уже скрываться? Прятаться не намерен. Разве что стоит вести себя осторожно и не быть пойманным раньше времени.

Вышел из машины, захлопнув все замки. Ключи зашвырнул подальше в траву. Не то подумают, что слишком упростил задачу угонщикам. А те задумаются и не станут угонять. Когда слишком лёгко — вдвойне подозрительно. Так не бывает. Народ привык, что бесплатный сыр только в мышеловке. Этот постулат вбивается в головы суровыми, мудрыми родителями с самого детства. Или вбивает сама жизнь впоследствии.

Поднял ворот пальто и побрёл по тёмным улицам, сияя, как новогодняя ёлка странной улыбкой, которую вряд ли кто заметит в этих подворотнях.

Глава 3 — Тень прошлого -

Утро. Ранее. 6:00. Как и предполагал. В голове звучит голос надзирателя, на грани пробуждения слышен лязг решётки. Хотя вокруг по-прежнему голые стены. Ни души.

Привычка.

Наверное, не сразу от неё избавлюсь. Тяжело это ломать годами установленный распорядок. Тяжело осознавать, что тобой никто больше не распоряжается.

Человек привыкает к подчинению. Мне ещё повезло, что пять лет, а не двадцать, не тридцать… Быстрее отойду.

Кряхтя, поднялся с пола. Сумка с деньгами под головой и покупки с одеждой под почки — всё, что смог придумать в этой странной ночи, вернувшись в квартиру с гостиницы. На большее сил не хватило.

Спать на полу — это далеко не сельский сеновал и даже не ночёвки на природе у костра. Холодный бетон проморозил поясницу. Разминаясь, трещал так, что должны были слышать все соседи. Жаль, в ванной мгла, так бы горячую ванну принял.

Вот и новый день на свободе. Нары с провисшей решёткой и смятой скаткой куда мягче, хоть и скрипят на всю камеру.

На балконе свежо. Душа радуется, глядя, как солнце поднимается из-за дальних домов, и весь мир озаряется расплавленным золотом. Вот оно — вдохновение жизни. Мир без решёток.

Мелодичный треск донёсся с кухни. Не сразу понял, что это телефон. И кто вообще сюда может звонить? Странно. Киллер пробивает, дома ли я? Что ж, приходи, потолкуем…

— Ало.

— Ало?! — прокричала в ответ трубка командирским голосом так, что я едва не выронил. — Кто это? Кто у телефона?

— Вы кому звоните, уважаемый? Зачем так кричать?

— Я… я… — человек на том конце провода на миг растерялся. Но только на миг. — Мирошниковым. Даниилу Сергеевичу в частности.

— Вы… вы не ошиблись. — Мне как в челюсть апперкотом прилетело. Мысли поплыли медленно, как сонные рыбы. Весь как в состоянии нокдауна.

— Я майор Васильев, прожженный атеист, каждый день в течение пяти лет молю Бога, чтобы кто-нибудь в этой квартире возьмёт трубку и объяснит, что же за кутерьма приключилась, что мой боевой товарищ, дважды спасший мне жизнь в Афгане, исчез. Совсем. Как и не было. Соседи молчат как рыбы, словно кто-то запугал, а знакомые… Да и нет у нас с Данилой общих знакомых.

— Наверное, Бог есть. Я… сын Данилы. — Ответил я каменным голосом.

— Игорь?!

— Он самый.

— Отец рассказывал про тебя.

— Вы тот самый старшина? — Едва не добавил: «Что помог нам с квартирой?». Зачем человека обижать? Он не виноват, что такой сосед попался.

— Да, я был его старшиной. Что случилось, Игорь?

— Мне неудобно рассказывать об этом по телефону. Может, встретимся где-нибудь?

— Безусловно. На бульваре, в офицерском кафе у площади в полдень можешь?

— Как вас узнать? По форме?

— Я в отпуске. Но официант меня знает, покажет.

— До встречи, майор.

— Жду, Игорь. Очень жду!

Я повесил трубку и сполз по стене. Минут пять сидел на корточках, тупо уставившись в одну точку. Кому надо постоянно выводить меня из состояния душевного равновесия?