Цена счастья - [14]

Своих охотничьих лошадей Серена решила отослать в Таттерсолс. У себя она оставила лишь резвую чистокровную кобылку, которую можно было поставить в конюшню при Вдовьем доме. Эта конюшня была построена так, что здесь могли разместиться не более шести лошадей, и, хотя Хартли вежливо попросил Серену продолжать считать конюшню в Милверли своей, гордость не позволяла девушке быть обязанной новому графу. Фанни, знавшая, какую боль это причиняет падчерице, была потрясена ее решением. Однако Серена, не желавшая, чтобы ее рану бередили или даже просто замечали, небрежно бросила: «А, ерунда! Какой смысл держать лошадей, если я все равно не буду на них ездить? Я не смогу позволить себе кормить их досыта, а кузен Хартли вовсе не обязан делать это за меня».

Незадолго до Рождества их посетил лорд Ротерхэм. Одно из его поместий, Клейкросс-Эбби, в отличие от расположенного в другом конце Англии родового гнезда Ротерхэмов, находилось милях в десяти от Куэнбери. Оно было небольшим, и маркизу нравилось жить там. Он приехал верхом в один из дождливых сумрачных дней. Ротерхэма ввели в гостиную, где Серена сидела в одиночестве, занятая вязанием бахромы, что она, правда, делала не очень умело.

— Бог мой. Серена! — воскликнул маркиз, переступая через порог.

Никогда раньше она не была так рада видеть его. Забыв о размолвке, Серена с восторгом встретила того, кто в этот момент олицетворял для нее потерянный мир.

— Ротерхэм! — воскликнула она, вскакивая и протягивая навстречу ему руки. — Какой приятный сюрприз!

— Бедная девочка, тебе, наверное, здесь очень тоскливо.

— Посмотри, чем я занимаюсь, — засмеялась Серена. — Мне скучно до слез, уверяю тебя. Я заказала в Лондоне новые книги, рассчитывая, что они развлекут меня, по крайней мере, в течение месяца, но неосмотрительно проглотила в один присест «Гая Мэннеринга». Ты читал его? Мне он понравился больше, чем «Уэверли». Теперь мне осталось прочитать «Семейную жизнь пастора» — ужасно нудное чтиво! Еще — «Историю Новой Англии», для которой у меня не хватает чувства юмора, и скучнейшую «Жизнь Наполеона» в стихах — как это тебе понравится! И еще, можешь себе представить, «Исследование ренты»! Фанни так и не удалось научить меня сносно вязать на пяльцах, поэтому я с отчаяния вяжу бахрому. Но хватит об этом! Сядь и расскажи мне, что происходит в мире.

— Мне ничего не известно. Ты, должно быть, сама знаешь, что Веллингтон и Каслри одолели старого Блюхера. Что же касается остального, то единственные сплетни, дошедшие до меня, заключаются в том, что сэр Хадсон Лой приглядел себе красивую вдовушку, а принцесса Уэльская разъезжает по Италии в великолепном экипаже, запряженном пони кремового цвета. Наверное, репетирует свое появление в Астли. А теперь расскажи мне, как твои дела.

— Терпимо. Что привело тебя в Глостершир? Намерен провести Рождество в Клейкроссе?

— Да, вынужденное жертвоприношение на алтарь долга. Моя сестра приезжает туда завтра вместе со всеми своими чадами — я даже не знаю точно, сколько их. А кузина Корделия, ошибочно полагая, что я жажду увидеть моих воспитанников, в четверг доставит туда мне весь свой выводок.

— Какой аншлаг! Думаю, тебе не следовало приглашать их в Делфорд.

— Да я и не приглашал. Августа известила меня, что мне будет приятно увидеть их всех. А что касается того, чтобы забрать на этот год старшего отпрыска Корделии в Лейсостершир, то нет — благодарю покорно! Я слишком уважаю своих лошадей и не хочу, чтобы Джерард у меня в гостях сломал шею.

Серена помрачнела и произнесла сурово:

— Жаль, что ты не можешь относиться к мальчику с большей добротой.

— Смог бы, если бы у его матери не было этой доброты в избытке, — холодно отозвался Ротерхэм.

— Думаю, доброта тебе вообще не присуща. У тебя нет ни терпения, ни угрызений совести, Айво.

— В твоих устах, дорогая Серена, подобная критика звучит весьма странно.

Она покраснела:

— По крайней мере, я надеюсь, что угрызения совести мне не чужды.

— Я тоже на это надеюсь, хотя пока не замечал.

Ее глаза сверкнули, она хотела нанести ответный удар, но сдержалась и после секундного замешательства сказала:

— Прошу прощения! Ты напомнил мне — и весьма кстати, — что твое поведение по отношению к воспитанникам меня не касается.

— Хорошо сказано! — с одобрением произнес маркиз. — Ты положила меня на обе лопатки, и я не стану делать даже попытки подняться. Ты вольна порицать мое поведение по отношению к моим воспитанникам сколько тебе угодно. Но зачем тратить на меня эти язвительные замечания? Корделия обязательно нанесет тебе визит и с восторгом выслушает твое мнение на мой счет — оно ведь совпадает с ее точкой зрения.

— Неужели мы не можем пробыть вместе хотя бы десять минут без ссор? — воскликнула Серена. В этот миг в комнату вошла Фанни.

— Думаю, прошло больше десяти минут, так что мы оба можем поздравить себя с явным достижением. — Ротерхэм поднялся и поцеловал руку Фанни. — Как поживаете? Не нужно смущаться, я заехал всего лишь засвидетельствовать вам свое почтение и уже слишком задержался. Надеюсь, у вас все хорошо?

Фанни никогда не знала, как отвечать на подобные речи. Она зарделась и пробормотала, что она так рада… что надеется видеть его за ужином… что они не ожидали…