Цена посвящения: Время зверя - [74]

Он без стука распахнул первую дверь. Встал на пороге. Вдавил взглядом обратно в кресло приставшего было начальника службы безопасности. Молчал и не без удовольствия следил, как с лица еще минуту назад столь уверенного в себе человека стекает удивление и медленно серой отечностью проступает тревога. А потом — страх. Липкий его запах Глеб почувствовал на расстоянии.

Глеб захлопнул дверь, сделал три бесшумных шага к столу.

— Сергей Дмитриевич, раздолбай на входе докладывает мне, что происшествий не случилось. А в офисе у кое-кого вот-вот начнется ломка!

Сергей Дмитриевич нервно дрогнул губами.

— Я же предупреждал, Глеб Павлович, такой гадюшник под боком! Наши на этих обкуренных лабухов насмотрятся, а потом…

Глеб посмотрел ему в глаза, и Сергей Дмитриевич осекся.

Глеб перегнулся через стол, нажал кнопку селектора.

— Любовь Викторовна, добрый день. У нас деньги есть? — спросил он добродушно-игривым тоном.

Из динамика раздался хохоток полной жизнерадостной женщины.

— Денег нет и не будет! — выдала она дежурный ответ. — Добрый день, Глеб Павлович.

— И тем не менее через полчаса выплатите Эдельману двести долларов на представительские расходы, — распорядился Глеб.

— Глеб Павлович, он свой фонд давно выскреб до донышка! — взмолилась бухгалтер.

— Потому что работает лучше всех. У него сейчас идет важный контракт, так что изыщите возможность, Любовь Викторовна.

Глеб оторвал палец от кнопки, им же, острым и твердым, нацелился на переносье Сергея Дмитриевича.

— Когда этот засранец выскочит за дозой, пустишь за ним «хвост». Засечешь контакт. Барыгу сегодня же сдать ментам.

Сергей Дмитриевич с готовностью кивнул.

— Сделаем. А с Шуриком Эдельманом что делать? Может, по почкам? Для профилактики.

Глеб сузил глаза.

— По голове, — отчетливо прошептал он. — Чтобы вылетело все, что он за два года здесь узнал.

Прочитав немой вопрос в глазах Сергея Дмитриевича, Глеб отрицательно повел головой.

— Сделай из него растение — и хватит. Три дня на исполнение. Вопрос закрыт.

Не попрощавшись, Глеб вышел в коридор.

Табличек на дверях не было за ненадобностью. Свои и так знали, где кто сидит. А чужих сюда не пускали.

Глеб коротко постучал и распахнул дверь в кабинет аналитиков.

Альберт Семенович оторвал взгляд от пасьянса из карточек, разложенных на столе. Молча, кивком, поприветствовал.

Был он человеком в летах, невзрачным и нелюдимым. Но светлее головы, чем у него, Глеб еще не встречал. Мозг Альберта Семеновича легко справлялся с объемом работы, непосильным для коллективного разума оперативно-аналитического управления КГБ. И главное, работал куда качественнее. Свои его прозвали Альбертом Вторым, в память об Альберте Первом — Эйнштейне. И хотя буйной седой шевелюры не имел и атомных бомб не разрабатывал, Альберт Семенович кличку принял как должное.

— Где народ? — Глеб указал на три пустующих кресла.

— В «поле». Услал, мозги проветрить, — ответил Альберт Семенович. — В «Горбачев-фонде» какая-то конференция, пусть покрутятся, не помешает.

— Не слишком им много свободы даете?

— Только делу польза. Эта субстанция быстро прокисает, если ученый варится в собственном соку. — Он постучал по высокому морщинистому лбу.

Глеб сел в свободное кресло, расслабившись, вытянул ноги. Отчетливо произнес всего одно слово:

— Матоянц.

По отечному лицу Альберта Семеновича пробежала тень.

— Никаких подвижек, — после паузы ответил он.

— Может быть, проворонили? — спросил Глеб.

— Пока справляемся. — Альберт Семенович приложил палец к одной из карточек, лежавших перед ним. — Наши даже засекли передачу «Кондпетролем» акций компании, аффилированной в структуру Матоянца. Но это — «шум». Отдали за старые долги в пакете с другими, более ценными. О реальной атаке на наследство Матоянца пока нет даже речи. — Он замялся. Поднял глаза старого сенбернара на Глеба. — Извините, Глеб Павлович, я не совсем в курсе, насколько мы включены в его проект «Водолей»?

— На все сто. То есть — по уши, — поморщившись, ответил Глеб.

— Ага.

Морщины на лбу у Альберта Семеновича пришли в движение. Подумав, он еще раз заключил:

— Ага.

— И это все?

— Подробнее я распишу в докладной. Но общий вывод: сейчас выходить из проекта — преждевременно. Несмотря на любые издержки, надо оставаться в деле. Тот самый случай, когда лучше затеряться среди ждущих, чем оказаться первым среди бегущих.

Глеб разглядывал тупые носки бутсов.

— Сколько протянется такое положение? — спросил он.

— Взрыва следует ждать со дня на день. — Альберт Семенович откинулся в кресле.

Глеб поднял на него холодный взгляд.

— Поясните.

Альберт Семенович сделал недовольное лицо. Долгие речи давались ему с трудом и были малоприятны.

— Прежде всего отмечу, что я полностью не в курсе этого проекта «Водолей». — Он прикоснулся пальцем к одной из карточек. — Но в данном случае я на вас не в обиде, Глеб Павлович. Излишняя масса информации не устраняет неопределенность, а наоборот, лишь усугубляет ее. Это — аксиома. Для анализа достаточно три, пять, максимум — семь критериев, иначе захлебнешься в информации. Так, мне достаточно знать, что Матоянц разворачивал некий проект под условным названием «Водолей». Предполагаю, что его смерть неким образом связана именно с ним. Почему?