Цена посвящения: Время зверя - [52]

Архитектор бросил взгляд на Иванова и слабо улыбнулся.

— Нет, Василий Васильевич, только не я. Увы, я не Христос. И даже не Иоанн с Предтеча. Я лишь мастер, обтесывающий камни для будущего Храма. Кандидатов порулить всегда в избытке. Каждый желает покрасоваться на капитанском мостике, в избытке есть и штурманы, ведающие правильный курс в светлое будущее. Но пароход придумывают и строят не они. Одна ошибка в расчетах инженера, и самый умный штурман и самый жесткий капитан не в силах будут отменить закон Бойля Мариотта. Судно по всем законам физики даст течь и — окажется на дне.

Признаться, мне приятно считать себя технарем. Никаких иллюзий. Пусть мальчишка Кириенко, забравшись в кресло премьера, тешит себя мыслью, что рулит бюджетом, регулируя цены на нефть. Я-то знаю, что бюджет страны в руках инженера по технике безопасности Омского нефтеперерабатывающего завода. Недосмотрит инженер — рванет так, что Чернобыль покажется раем. И цены отрегулируются так, что опять дефолт объявлять придется.

И как технарь я вижу свою роль в спасении страны не в политических драках подушками, а в создании технологической базы для будущего диктатора.

Архитектор замолчал, поймав испуганный взгляд Иванова.

— Что вас так напугало, дорогой Василий Васильевич? Ди-кта-то-ра! — повторил он по слогам. — Иного способа мобилизовать страну на рывок в будущее я не вижу. Да и нет его, как подсказывает история. Диктатура — мероприятие страшное и болезненное. Но и дальше увязать в болоте, теряя по миллиону жизней в год, страшно, болезненно и главное — бесперспективно! Нужен диктатор. Персоналии меня не волнуют. Это я оставил на откуп профессиональным политикам. Кто бы ни пришел к власти, моя обязанность дать ему в руки рычаг, чтобы он смог перевернуть мир. Тех-но-ло-гии! — по слогам произнес Архитектор.

Он взмахнул ладонью, словно отметая вопросы, готовые сорваться с губ Иванова.

— Да, наш холдинг является инновационным центром принципиально новых технологий. А зачем же я тогда его создал? Для удовлетворения личных нужд мне вполне хватило бы первого заработанного миллиона. Видимо, дело в наследственности. Дед работал по программе ГОЭЛРО, отец создавал полигоны для атомного оружия, я посчитал себя не вправе уклониться от решения очередной технологической задачи, обеспечивающей будущее моей страны. Мы уже так с вами воспитаны, Василий Васильевич, вне и без России себя не мыслим.

Вот и я решил закрыть глаза на ту суету, что происходила вокруг, не митинговал, не интриговал, в объединительных и учредительных съездах не участвовал. Я зарабатывал деньги и вкладывал их в поиск новых технологий.

Как всегда, новое — это хорошо забытое старое. Практически все, что нам нужно, либо давно изобретено, либо существует на бумаге. Основная работа свелась к маркетингу и организационным усилиям. Денег у меня меньше, чем у Сороса, но я знаю, где и что искать. И я такой же русский инженер, как и те, у кого я брал технологии для внедрения. Вы не поверите, но человек в заношенном пиджаке, работающий в полуподвале, первым условием ставил, чтобы его изобретение было внедрено в России! И за то, что таких людей нынешняя политическая сволочь втоптала в нищету, отдельное ей «спасибо».

Ладонь Архитектора, лежавшая в круге света, оторвалась от стола, поднялась в воздух. Указательный палец уставился на Иванова.

— Вы отвечали за экономическую безопасность холдинга, в силу необходимости изучили технологические процессы во всех структурных звеньях и на всех участках. Признайтесь, вас ни разу не посещала мысль, что в холдинге что-то неладно? Ну, скажем, есть «левое» производство, если говорить языком ОБХСС?

— Нет. «Левак», «цех» я нутром чую, — ответил Иванов.

— Отрадно слышать.

Ладонь Архитектора плавно опустилась на столешницу.

— Я вас не обманывал, Василий Васильевич. Просто не превышал уровень информированности выше допустимого. Сейчас ситуация изменилась. Не скрою, она чрезвычайно опасна. Мы начинаем этап внедрения. Иными словами, все, что тайно копилось в рамках проекта «Водолей», станет явным. Техника попадет в руки к людям. И в этом я вижу главную опасность. Техника без человека — мертвый кусок железа. Но и человек по глупости своей способен превратить станок в груду металла, а себя — в кусок мяса. Речь же идет не об отдельном станке, а о технологиях, способных перевернуть наше представление о мире.

— Вы говорили о диктатуре…

— Ай, ерунда! — отмахнулся Архитектор. — Не забивайте себе голову ужасами сталинизма. Оставьте это борзописцам и демшизоидам. Сталин не пил кровь стаканами ради собственного удовольствия, а жизнями платил за индустриализацию. И все, Англия, Франция, Германия и Америка, своей экономикой стоят на костях рабочих мануфактур. Они положенное количество жертв в жернова прогресса бросили раньше нас и успели об этом забыть. Только и всего.

Смените один штамп на другой, и вам станет легче. Просто представьте себе, что на разворованный завод с облупившейся вывеской «СССР» над проходной придет новый директор, запретит воровать, пьянствовать и тунеядствовать. И сделает это не из гонора, а потому что будет уверен, что новые станки уже едут к нему по железной дороге, а сбыт новой продукции гарантирован мировым рынком. И либо он модернизирует производство, либо корпуса завода приспособят под химические отходы чужих производств. Вот так!