Цена главной роли - [40]

Юра вздрогнул, как будто у меня из глаз посыпались искры:

— Спокойно, Женя! Надо хорошенько все взвесить, а уже потом начинать действовать.

— Не волнуйся. — Я встала. — Я как следует все обдумаю.

Доктор проводил меня в комнату, где ждал готовый двинуться в путь Максим. Сегодня он выглядел гораздо лучше.

— Что так долго? — недовольно пробормотал мой трудный клиент. — Едем скорее, там, наверное, без меня все остановилось.

— Подождите, Максим. — Я старалась говорить как можно спокойнее. — Прежде чем вы покинете клинику, нам с доктором нужно кое-что сообщить вам. Нечто очень важное.

Макс вдруг побледнел и опустился на кушетку, где лежала его больничная одежда.

— У меня СПИД? — еле выговорил он. — Если СПИД, вы не тяните. Скажите сразу.

— Успокойтесь, вы совершенно здоровы! — поспешно произнес Агеев. — Никакого СПИДа.

— Ух, а я-то перетрухал, — жалобно, по-детски пробормотал юноша. Губы у него дрожали. В стрессовой ситуации к Максу вернулась та манера говорить, которую он усвоил в родном поселке.

— Речь совсем о другом, — жестко произнесла я. — Доктор сейчас все объяснит.

Пока Агеев излагал историю со спорыньей, я наблюдала за реакцией Макса. Не дослушав Юру, он выпучил глаза и простодушно спросил:

— Это что, выходит, какая-то сволочь все время травила меня, как крысу?

— Выходит, так, — кивнул Агеев.

— Значит, все эти припадки, и понос, и рвота, и когда я себя не помнил, а мне потом рассказывали, чего я там накосячил, — это все из-за яда?

Вид у Максима был жалкий. Я ждала гнева, ярости, но никак не детской обиды. Видно, мальчик не отдавал себе отчета, как на самом деле относятся к нему окружающие, и полагал, что раз публика его обожает, то и все остальные тоже.

— Это не вполне яд, скорее алкалоид растительного происхождения, — начал было Юрий, но внимание Макса уже переключилось на поиски виноватого.

— Какая тварь так со мной поступила, а? — Актер повернул ко мне лицо с дергающейся щекой и оскаленными зубами. Сейчас никто бы не назвал его красавчиком. Бледное лицо с правильными чертами напоминало череп.

— А вот это, — вступила я в разговор, — предстоит выяснить полиции.

Реакция его меня поразила. Юноша с минуту таращился на доктора, потом в его глазах что-то промелькнуло, точно большая темная рыбина прошла на глубине, прошла и пропала. Максим взял себя в руки и уже почти спокойно произнес:

— Никакой полиции. Это лишнее.

— Лишнее? — пришла моя очередь выйти из себя. — Максим, вы отдаете себя отчет, что произошло? Вас пытались убить! Вы остались живы только чудом!

О своем скромном вкладе в это чудо я решила не упоминать.

— Я сам найду этого гада и сам с ним рассчитаюсь, — тоном Клинта Иствуда, героя вестернов, проговорил Ионов.

Я с сомнением взглянула на него. Вряд ли у парня хватит интеллекта вести дуэль с таинственным отравителем. Я ведь не вечно буду рядом — совсем скоро съемочная группа покинет наш город, и у убийцы будут развязаны руки.

Или Максим знает, кто подкладывал ему отравленное печенье, и поэтому так спокоен и уверен в себе?

— Вы совершаете ошибку, — попыталась я воззвать к его разуму.

Но Макс довольно грубо меня оборвал:

— Не лезьте не в свое дело. Я сам решу, когда обращаться к ментам. Станислав Сергеевич нанял вас меня охранять, вот и охраняйте.

Я подавила недостойное профессионала желание ответить наглецу: «Йес, сэр!» — и просто молча кивнула. Агеев проводил нас до двери.

Я усадила Максима в подъехавшее такси и устроилась рядом. Всю дорогу до гостиницы я рассматривала точеный профиль юноши и размышляла, кто же наш таинственный убийца.

Кто мог желать актеру зла — в данных обстоятельствах явно неверная постановка вопроса. Желающих можно было в очередь выстраивать. Ионова терпеть не могли все, от Венедиктова до последнего осветителя.

Нет, вопрос нужно задать по-другому. У кого хватило бы хладнокровия методично, на протяжении нескольких месяцев травить Максима?

Если подойти к делу так, круг подозреваемых резко сужается. Да, гримерша Леночка люто ненавидит капризную звезду, но вряд ли у нее была возможность подсунуть Максу отравленное печенье.

Скорее всего, виновного надо искать в ближайшем окружении Макса. Среди тех, кто делил с ним номера в гостинице, кто мог приехать к нему домой в Москве, у кого был доступ в его гримерную на съемочной площадке.

Я смотрела на Макса, но не видела его. Перед глазами проплывали лица, ставшие знакомыми за последние дни. Алена Баранова? Она несколько лет была (или считалась) девушкой Макса. У нее был доступ в его квартиру, и, конечно, в любое время дня и ночи она могла подложить что угодно. Но медленное отравление началось раньше, чем случилась их драматическая размолвка. День рождения Натэллы отмечали два месяца назад, это я уже выяснила.

Тогда кто? Кирилл Кулагин? Макса он не любит, но особой ненависти я в его речах не заметила. Этот сплетник не любит не только Максима, он о каждом готов сообщить что-то пикантное. Если он способен на добрые чувства, то разве что к Алене.

Владик Малеев? Не знаю, я недостаточно с ним знакома. Макс ему не соперник; даже если Ионов исчезнет из проекта, Малееву его роль точно не отдадут. С такой-то физиономией…