Цена эмоций - [3]
Но он даже представить не мог, что ее величество Судьба уже пристально приглядывается к нему, оценивающе оглядывая его фигуру в потрепанной одежонке.
Ши-дарский игла-разведчик синхронизировал свое стаси-поле с физическими константами и мегаполем данного участка чужой вселенной и, протая в уже как материальное тело, мгновенно задействовал и перестроил внешние адаптеры на структурные основы окружающего его пространства. По корпусу тут же прошла легкая рябь — следствие гашения избыточного давления на чужую метрику. Пока шла физическая перестройка, мозг разведчика быстро просканировал пространство в поисках эмоциональной составляющей (человек сказал бы — принюхался). Та присутствовала, и это обнадеживало. Когда синхронизация и перестройка закончились, а метрика и физические константы пришли в относительную норму, над Аргуном — земной колонией в одном из отдаленных секторов — окончательно проявился длинный узкий корпус разведчика, облепленный блестящими шариками-адаптерами неестественного зеркального цвета. Они постоянно меняли траекторию движения, вращались вокруг собственной оси против часовой стрелки, а сам корпус иглы-разведчика переливался и искрился в лучах Суна, его ходовая часть к тому же еще слабо мерцала, окончательно гася векторную силу прокола времени-пространства. Определив, что структура окружающего пространства остается пока устойчивой и адаптеры успешно, без необратимых последствий, вклинил и разведчика в чужую вселенную, мозг спешно отправил к мохнатому шару планеты (это и был Аргун) капсулу-инвектор с эмоосом на борту. В эмоосе — существе, чье поведение целиком определяют эмоции, — на сей раз доминирующим элементом являлось женское начало, и то было не случайно. От успеха его миссии зависела жизнь и будущее целого мира, сейчас, за миллиарды парсек отсюда там, в другой вселенной, неумолимо угасающего.
…Поднимаясь в скоростном лифте, Лева нахлобучил шляпу чуть ли не на глаза, стараясь не смотреть на ухмыляющегося лифтера, а когда лифт, звякнув, остановился, мышкой прошмыгнул на этаж. Вот всегда так. А чего, казалось бы, стесняться? Или кого? Лифтера? Еще не известно, кому из них тяжелее. Лева, по крайней мере, свободен и в поступках, и в мыслях, а тут катайся с этажа на этаж, как привязанный, да с подобострастной улыбочкой, да слова лишнего никому не скажи.
Но в душе он понимал, что все это — отговорки, ибо у того же лифтера был определенный статус, какое-то положение в обществе, чего совсем не скажешь про него. И все же Лева был счастлив. Потому что сейчас он увидит такое!.. По сравнению с предстоящим остальное казалось пылью под ногами, ненужной мишурой и досадными мелочами.
В клубе у Марка, как всегда, народу хватало, ибо клуб (или, как называл его сам Марк, бар-клуб) пользовался успехом у жителей Западной окраины. Фактически он был один такой, где можно увидеть танцевальные пары с самой Земли, с метрополии. Как и откуда Марк добывал эти кассеты, знал только он. Мода на бальные танцы как на экстравагантное и впечатляющее зрелище здесь, на Аргуне, пока еще не вытеснила ни трехмерное видео, ни виртуалку, ни топ-бренды, ни прочие шоу, но все шло именно к этому, и очень скоро у Марка наверняка появятся конкуренты, а с ними и заботы, и всевозможные осложнения, и прочие неприятности. Ну а потом, как это частенько бывает, танцы вытеснит какое-нибудь другое, не менее захватывающее зрелище, но пока… Пока их популярность на планете не достигла даже пика.
Расположенный под самой крышей, бар-клуб был спроектирован так, что свободного пространства тут всегда хватало, по крайней мере возникала такая иллюзия, особенно в центре, под вогнутой чашей голографа. Лева, топчась в очереди у входа, глянул туда с благоговением, весь переполненный ожиданием и эмоциями — ох, поскорее бы! И, как ему казалось, многие в очереди так же, как и он, в нетерпении переминались с ноги на ногу, ожидая начала программы.
А вот молодежи было мало, та предпочитала ходить пока на другие шоу. Она всегда стремилась все делать сама, нежели смотреть, да еще и в проекции, как за нее «отрываются» другие. Поэтому клиентами Марка являлись, в основном, люди постарше, кое-что в жизни уже повидавшие, имеющие неплохой вкус и знающие толк в хорошем, эмоционально насыщенном зрелище. Они приходили сюда выпить-закусить (для этих целей имелся и бар, и превосходный ресторан этажом ниже, откуда можно было заказать вполне приличные блюда, и многочисленные столики в зале, и уединенные кабинки по его периметру), решить пару-тройку неотложных вопросов, обсудить последние новости, а потом, как бы на десерт, насладиться танц-зрелищем, благо обстановка позволяла: женщин легкого поведения здесь не встретишь, ибо Марк, служивший когда-то боцманом звездного линейного крейсера, на дух их не переносил (очевидно, достали в свое время). Так что леди приходили сюда или по делу, или уже с кавалерами, или просто скоротать вечерок не без пользы для себя — партнерши, исполняющие танцы, никого не оставляли равнодушными. Многие женщины, глядя на них, потом критически оценивали и себя, делая в уме заметки о прическах, нарядах, стиле и фигуре, — все-таки метрополия, а не захолустье. Как там у них, какова мода? Марк бы за голову схватился, узнай он истинную причину их появления здесь. А в остальном бывший боцман придерживался вполне демократических взглядов: у нас свободный город в свободном секторе, любил приговаривать он, только не напивайся в стельку, не бей посуду и морду соседа, кровь оттирать то еще удовольствие, и все будет в порядке: вы пришли отдохнуть и попутно насладиться сногсшибательным зрелищем, которого нигде более не увидите. Что ж, я предоставляю вам такую возможность, так давайте ж уважать друг друга! Лева уважал. И поэтому, заплатив за вход и отдав при этом почти все сэкономленные деньги, он снова мышкой проскользнул к дальнему концу подковообразной барной стойки, взобрался на вертящийся табурет, снял шляпу, привычно затеребил ее в руках и осторожно покосился по сторонам.
