Цена бессмертия - [41]

— Так то лучше, — Рэйнорд осмотрел свое творение и остался вполне доволен. — Это общее для всех магов, походное заклинание. Ему нас всех учили еще в первый год, до выбора профессии. Этот «шалаш» защищает одинаково хорошо и от превратностей погоды и от диких зверей, и от злоумышленников, вроде разбойников.

— Прямо как щит? — поинтересовался Шангри.

— Не совсем, — Рэйнорд терпеливо разъяснил, — это все же не боевое заклятье. Защитный купол может преодолеть любой мало-мальски сведущий чародей…

Тем временем наступили сумерки — но не привычные сине-голубые, а мутные, как река в половодье. Казалось, это туман сгущается и темнеет, стелясь по земле сумрачными клубами. А, с наступлением ночи, весь лес за пределами их маленького шатра, поглотила непроглядная тьма. Товарищей это нимало не беспокоило — под мерцающим куполом было тепло и сухо, светло и даже как-то по-домашнему уютно. Валерии в какой-то момент стало казаться, будто не посреди зловещей чащи устроили они привал, а в чистом, вольном поле. Ночь добра — она дает передышку, дарит покой и скрывает на время убогий пейзаж, который обнажится со всей безжалостностью в свете дня.

До самого утра горел питаемый магией огонь, непривычно бесшумный, покладистый; поблескивал высоко над головой серебристый, живой купол. Было тихо; даже как-то неприятно тихо — ни ветка не шелохнется, ни птица не пролетит. Напряженная, звенящая тишина. Валерии не спалось — несмотря на обманчивый покой, воцарившейся повсюду, сердце её то и дело испуганно сжималось. Забывшись на мгновение тревожным сном, она просыпалась, вздрагивая от непонятного, навязчивого страха.

Голоса. Сотни, даже тысячи голосов — громких, терзающих слух, тихих, на грани слышимого. Они сливались в сплошной поток, подхватывая и продолжая друг друга. Спешили сказать; они взывали к ней… «Помоги! Спаси! Возьми нашу силу, отмсти за нас» «Кто вы?» — спросила она. Но ответа нет. Лишь мольба — пронзительная, отчаянная, бесконечная. Перед глазами вставали странные образы — полупрозрачные, колышущиеся, они быстро сменяли друг друга. Валерия видела бесплодные поля с худой, поникшей тощими стеблями пшеницей; видела лес, содрогающиеся, несмотря на безветрие, ветви деревьев; видела небо — ясное, синее небо становилось серым, бесцветным и птицы, мчащиеся на юг, падали камнем к земле. Валерия видела и ожившие кладбища — каменные плиты дрожали, покрывались трещинами, темная почва вскипала и рвались наружу ожившие мертвецы в грязном саване; порыжевшие от старости скелеты с мрачным огнем в пустых глазницах. Жуткие создания слепо тянули к ней руки, скрипя зубами и подвывая. «Не хочу, не хочу это видеть! — хотелось закричать Валерии.

«Помоги нам!» «Убей! Убей!»…

Уже под утро, когда начало светать, Валерия не выдержала — она встала, и, стараясь не разбудить друзей, присела поближе к костерку. Это был сон, видение? Странное волнение не давало спокойно сидеть на месте — хотелось скорее тронуться в путь, оставить проклятые земли далеко позади. Пусть скорее ударит в лицо студеный северный ветер, ослепит яркое зимнее солнце; не видеть никогда больше этого гниющего, захлебывающегося вязким туманом, леса. Лера смотрела на яркие, рыжие языки магического пламени, непрерывно меняющиеся, бьющие пламенным ключом — живые. Этот огонек был единственным живым клочком материи на много миль вокруг. Так же, как и они — его хозяева. И, от этого осознания пробирала дрожь. Мертвое не станет мириться с живым, они здесь как незваные гости, вторгшиеся в это царство теней.

«Что-то не так, — встревожено зашептало шестое чувство, — разве ты не видишь?»

«Пока абсолютно ничего не вижу, — честно призналась себе Валерия. — Не шарахаться же мне от собственной тени!».

Девушка бодрилась как могла — ведь и впрямь, в редеющем утреннем тумане не было ничего зловещего или особенно подозрительного. Блеклые предрассветные сумерки, похожие на грязную дождевую воду… Полное безмолвие и неподвижность. Но…

«Это не тень. И уж точно не твоя, — голос подсознания не унимался, сейчас он зазвучал громче и отчетливее, — смотри внимательнее! Ведь ты — маг!»

Валерия закусила губу. И впрямь — как нелепо позабыла она о своем таланте. «Дар дальнозрения», как назвал его Шангри. Она попыталась возродить то самое чувство — головокружительное, пьянящее; чувство переполняющей, готовой плеснуть через край, Силы. И вновь, как в прошлый раз, у проклятой темницы, поплыло перед глазами — мертвый пейзаж таял, осыпался туман. Кругозор открывался на несколько миль вокруг. Не слишком отчетливое, перемежающееся непонятными разводами и радужными пятнами, но всё-таки дальнее зрение.

Сначала Валерия увидела лишь странные колышущиеся тени, легион серых, полупрозрачных теней. Они двигались со всех сторон, куда ни направляла она свой взор — кругом эти бесшумные, марширующие тени. Ближе, ближе. Картинка проясняется. Призраки облекаются плотью и…

— Рэйнорд! Шангри! — вскрикнула она, — нас окружают!

В то же мгновение товарищи были на ногах, во всеоружии. Казалось, они и не спали вовсе, а лишь прилегли на часок отдохнуть.

— Это зомби! — Лера еще не могла отдышаться, страшное смятение и головокружение от слишком резко прерванного заклятья, давали о себе знать, — они наступают со всех сторон… Я видела дальним зрением!