Целующие солнце - [3]

— Вы куда летите? — спросил Артем, — И вообще, давайте на «ты». А то как-то невнятно получается, верно я говорю?

— Верно, — сказал я.

— Так куда путь держишь?

Я пожал плечами. А как объяснить людям, что мне совершенно все равно, куда я лечу?

— На север.

Артем закивал головой в знак согласия.

— У нас красиво, — сообщил он, — на севере красивее всего. Там такая природа! Закачаешься!

— Север — это сила! — добавил Толик.

У обоих загорелись глаза, и они наперебой принялись рассказывать мне, насколько красив север. Особенно, вообще-то, Заполярье. Чем ближе к Северному ледовитому океану, тем красивее и красивее. Или, как сказала бы Алиса из страны чудес — все чудесатее и чудесатее. И ведь не поспоришь!

— У нас северное сияние, — говорил Артем, загибая указательный палец на руке, — у нас морошка, грибы, черника, сугробы, Новый год так Новый год и, этот, мороз! Вообще-то, у нас не всегда холодно.

— Но всегда красиво! — сказал Толик.

— Я верю.

— Никогда не был на севере?

Я покачал головой. Глаза Артема загорелись.

— Там столько снега! — сказал он. — Эх, прилетел бы ты к нам зимой! Я б тебе показал, сколько у нас снега.

И он растопырил руки, показывая как много у него на севере снега.

— Это вам не Краснодар! Это вам даже не Ленинград, или как он там сейчас… не важно. Вообще-то, брат, такой красотищи ты нигде и никогда не увидишь.

— По телевизору показывали Аляску. Хуже. — сказал Толик. — Все какое-то не настоящее. Особенно дороги.

— Да я же не спорю, — устало сказал я и улыбнулся.

Но они меня не слушали. Они любили север. Меня посвятили в таинства северного сияния, мне рассказали, чем черника отличается от голубики, мне разъяснили чем росомаха отличается от медведя и почему, когда ездишь в сопки на лыжах, нужно смотреть на верхушки деревьев. Мне даже нарисовали заячий след. Правда, след, нарисованный Артемом, имел мало общего со следом, нарисованным Толиком, но после жаркого короткого спора они пришли к выводу, что зайцы бывают разными. Еще мне поведали, что при температуре ниже минус двадцати градусов совсем не чувствуется холода, но зато немеют губы, щеки и веки. Артем рассказал, как один раз он вышел ночью в магазин, а температура, вообще-то, была минус сорок два. Дойдя до магазина, он обнаружил, что не может пошевелить челюстью и сказать продавцу, что хочет. Пришлось лезть за сотовым, но оказалось, что у дешевой корейской безделушки от перепадов температуры запотел экран, причем изнутри, и разобрать текст было невозможно. Вообще-то, телефон был недешевый, но не об этом речь. Артем бродил по магазину почти полчаса, прежде чем смог совладать с собственной челюстью… мне рассказали про Новый год, про то, какой это действительно зимний праздник — с сугробами выше головы, с волшебной вьюгой, настоящими елками, бородатым живым дедом морозом. Еще мне рассказали про сопки, про грибы, про снежного человека (который точно существует, осталось только его найти и увидеть). Я слушал их, делая глоток за глотком, а когда чай кончился, просто слушал и улыбался. Забавные они были ребята. Хорошие. Таких в крупных городах днем с огнем не сыщешь. Такие в столицах не приживаются. Либо сразу погибают, раздавленные скоростью жизни, либо черствеют, взрослеют, обрастают столичными приметами, бытом, речью, высокомерием. И ведь, если подумать, что мешает людям из больших городов оставаться такими вот простыми, как Толик и Артем? Зачем они наращивают жесткие панцири лицемерия, цинизма, равнодушия? Что это? Бегство от простоты обычных людей? Или, может быть, просто глупость? Да ведь и сам, наверное, такой же. Циник? Циник! Еще какой! На похоронах знакомого напился и травил анекдоты. Ну, не нравился мне знакомый, не мог удержаться… а ведь уважения не проявил. И равнодушен. Антону даже не позвонил. Мария Станиславовна тоже волноваться будет. И глупый. Дурак просто…

Меня тронули за плечо. Я открыл глаза и увидел перед собой Артема.

— Задремал! — сказал Артем. — Устал, да? Вообще-то, ты спи, мы понимаем, долгая дорога, человек непривычный…

— Ничего, ничего.

— Мы просто спросить хотели, ты в какой город направляешься-то?

Я пожал плечами.

— Ничего конкретного… просто на север посмотреть. Подальше от цивилизации, чтоб ее…

Артем и Толик понимающе заулыбались.

— Мы тут подумали, что с нас-то коньяк! Тебе если все равно куда ехать, то, может, к нам рванешь на пару деньков? В Снежногорск. Там хорошо, спокойно.

— И красиво, — сказал Толик.

— И красиво! Верно говорит! Погостишь у нас немного, а там разберешься куда и как. Идет?

Я подумал.

— А лес у вас есть?

— Обижаешь. Всем лесам лес! Сопки! — Артем вытянул большой палец. — В общем, ты подумай. А мы шепотом пока разговаривать будем. Плед тебе принести?

Я хотел вежливо отказаться, но эти добрые люди уже вызвали стюардессу, и когда я почти засыпал в кресле, она накрыла меня пледом и одарила великолепной улыбкой.

Глава вторая

Едва выйдя из самолета, я захлебнулся свежим морозным воздухом.

Мне показалось, что где-то здесь находится тот самый мифический край земли, о котором писали книги, снимали фильмы и в который свято верили путешественники много столетий назад. Очень легко было поверить, что за сопками, если продраться сквозь туман, земля обрывается, уступая место темноте, холоду и бесконечному космосу. В лицо наверняка будет бить ледяной ветер, а где-то внизу, если приглядеться, можно увидеть гигантский хобот одного из трех слонов, что держат наш диск на своих спинах.