Целительница - [76]

— Откуда? — это единственное слово далось ей с трудом. Комок в горле мешал говорить.

— От верблюда, — рассмеялся он и неожиданно сгреб ее и прижал к себе.

— Помнишь нашу теорию? Что настоящая любовь не бывает безответной? — прошептал он ей на ухо, обдавая горячим дыханием. — Я верю в нее, и я тебя люблю.

И больше не осталось ничего — все смела эйфория на своем пути и закружила в водовороте радостных эмоций. Губы, о которых она так страстно мечтала, прижались к ее губам, лишая остатков разума. Вера поняла, что в ее дверь постучалось счастье.

В обед, когда они с Максом сидели в беседке, которую он смастерил с помощью Никиты и Ивана, к ним пожаловали гости. Иван вбежал в калитку и замер на месте. Как он вытянулся за эти месяцы, повзрослел… Он во все глаза смотрел на Веру, а она ждала, когда он заговорит и лишь улыбалась.

— А я д-думал, ч-что в-врут они в-все, — махнул он куда-то за калитку. — А т-ты п-правда п-приехала…

Вера нахмурилась, встала и подошла к Ивану.

— Так-так-так… Что это еще такое? — нарочито строго спросила она. — Ты снова заикаешься? Приходи-ка ты ко мне через часик. Я как раз маску собираюсь наложить, да музыку послушать.

— Нет! — всполошился Иван. — Лучше я сам. Я к вам завтра приду… — и собрался уже бежать, если бы Вера не схватила его за руку.

— Да стой ты, дурачок, дай хоть обнять тебя, — и она прижала мальчишку к себе, борясь со слезами радости.

— Я так по тебе скучал, так скучал, — бормотал он, хлюпая носом. — Обещаешь, что не уедешь больше? — поднял он к ней заплаканное лицо.

— Обещаю. Слово даю!

— Слушай, мне показалось, или он от одного твоего вида перестал заикаться? — недоуменно спросил Макс, когда Вера снова уютно устроилась в его объятьях. — И что это ты там плела про маску и музыку.

А вот это ее секрет. Не обязана же она все ему рассказывать, только потому что любит. Вместо ответа Вера его смачно поцеловала. А потом уже и он сам забыл, о чем спрашивал минуту назад.

Было кое-что еще, что Вере непременно нужно было сделать в день приезда. Если она этого не сделает, то не сможет уснуть. Мысли ее нет-нет, да устремлялись туда.

— Макс, проводи меня, пожалуйста, до поляны, — попросила она, когда уже совсем стемнело.

— С ума сошла. Зачем это?

Он занимался тем, что стелил постель, называя его брачным ложем. На маленькой, с панцирной сеткой, кровати спать вдвоем было невозможно. И пока не купят большую, двуспальную, они решили вытащить из подсобки сундуки, сдвинуть их вместе и застелить периной. Получилось шикарное ложе. Теперь пару дней можно и перекантоваться.

— Макс, ну пожалуйста, мне очень нужно к дубу.

Макс поворчал немного на тему, чего только не сделаешь ради любимой, и как все женщины крутят ими, мужиками, и они отправились в лес. Вера попросила его подождать возле опушки, а сама пошла к дубу. Все было, как в прошлый раз, только в дупле царила приятная прохлада. Вера прижалась к шершавой коре и задремала, а очнулась на небольшой полянке, залитой лунным светом. В центре ее стояла Антонина и улыбалась.

— Ждала я тебя, внученька, очень. Поди сюда, присядь рядом, — она опустилась на поваленное дерево и похлопала рукой рядом с собой. — Вижу приняла ты дар добровольно и любовь свою нашла, — продолжила она, обнимая ее за плечи. — Молодец, не ошиблась я в тебе.

— Спасибо вам! — поцеловала Вера старческую теплую щеку. — Если бы не вы, прошла бы я мимо своего счастья.

— Не прошла бы, — лукаво улыбнулась Антонина. — Только добиралась бы до него гораздо дольше. Ты единственная из ныне живущих, кому я могла передать дар. Очень рада, что ты оказалась его достойной. Никогда не сопротивляйся ему, и он будет служить тебе верой и правдой долгие-долгие годы.

— Слушай, Вер, а ты не боишься, что волки тебя покусают? — спросил Макс на обратном пути. Он опять струсил, когда она вышла из леса в сопровождении двух волков.

— Да ты что? Это же мои волки, — засмеялась она. — Они скорее тебя покусают, если обидишь меня.

— А ты опасная штучка, но самая лучшая, — прижал он ее еще крепче к себе и поцеловал.

— Я так люблю тебя! — выдохнула она ему в губы. — И такая была дура, что не понимала этого раньше.

— А я ждал… Ждал, когда смогу покорить тебя.

— Так ты уже давно?..

— С первого курса. С первого взгляда, как только ты впервые вошла в аудиторию.

Вот тебе раз. Что же это получается? Теория о взаимности чувства такая несовершенная, или это она, Вера, до такой степени непрошибаемая?

— Вер, — позвал Макс, — я должен еще кое в чем признаться.

— Ну говори уже, чего мнешься? — засмеялась она.

— Я отправил твой роман в издательство.

— Когда?

— С месяц назад, когда у меня появился интернет. Я его скинул на флешку, когда ты еще была тут.

— Ну отправил и отправил, — махнула рукой она. — Мало мы туда посылали? Как в бездонную яму. Все равно даже не ответят.

— Они ответили, вчера. Сказали, что ставят его в новую серию.

Вот так. Когда человек начинает чувствовать себя счастливым, это не ограничивается каким-то одним событием. Их следует череда — одно за другим.

Эпилог

Сегодня шалопай вел себя, как примерный ребенок. Дал маме переделать кучу дел, напечь хлеба на неделю вперед. Правда, пришлось звать Никиту, чтобы помог вытащить поддон из печи. Макс-то с утра укатил в Богородское по каким-то школьным делам. Зато сосед потом предложил помочь вести прием. У него лучше, чем у Макса, получалось выполнять обязанности медсестры. Умел он в нужное время найти правильные слова, успокоить, подбодрить пациента. Вере порой было даже не до того, чтобы заметить, в каком состоянии некоторые пребывают. А Никита отличался особенной чуткостью, редкой в наше время вечной гонки за чем-то.