Целинный батальон - [11]
Вошел усталый Мурлик. Покосился на Устюгова и, усмехаясь, спросил:
— Мемуары строчишь?
Устюгов не ответил. Командирский шофер еще раз усмехнулся, зевнул, снял шинель и забрался на нары. Через минуту он уже тихо спал, положив ладони под щеку и ровно дыша.
Часам к трем Устюгов отвалился от стола и потер воспаленные веки. Слева от него топорщились комки рваных и смятых листков. Перед ним лежало готовое письмо. Он сладко потянулся и негромко позвал:
— Вячик… Слышь, Вячик, проснись. Я написал.
Дремавший на краешке Илькиной постели Вячик пробормотал:
— Молодец. Теперь иди спать. А письмо выброси.
Устюгов обиделся, подошел к Ильюшину и тряхнул того за плечи:
— Славка! Чего болтаешь? Ты что, против, да? Чего молчал?
Вячик вздохнул, вынул из кармана папиросы и, закуривая, перебрался к столу.
— Бесполезно это все, — сказал он, с интересом разглядывая пожиравшее спичку пламя.
— Почему? Чего ж молчал? — повторил Устюгов. Вячик снова вздохнул и как бы через силу забрал исписанные листки и прочитал письмо. Затем раскурил новую папиросу, выпустил два дымных кольца, стараясь загнать одно в другое. Устюгов терпеливо ждал.
— Кто так пишет? — наконец сказал Вячик. — Все в кучу смешал. Ты собирался про что писать? Про избиение солдата. А что написал? Об армии ты написал. Сам-то понимаешь? На армию замахнулся. Знаешь же, что повсюду так. Или ты из этих — кто все исправить хочет? Тогда дерзай, бог в помощь.
Вячик поднялся, но Устюгов, вскочив, силой усадил его на место.
— Говори толком, как надо.
Вячик улыбнулся своей подкупающей улыбкой.
— Глупыш ты, ей-богу. Про тухлое мясо написал. Где то мясо? Где акт, подписанный врачом? Почему до сих пор молчал? Грубость командира тебе не нравится, в казарме мерзнешь. Присягу забыл: «…стойко преодолевать лишения и трудности». Писать нужно только про случай с Илькой. О другом забудь. Да и все равно бесполезно. — Вячик посмотрел в непонимающее лицо Устюгова. — Ты сам посуди: писать прокурору, не поставив в известность комбата, не имеешь права. Письмо твое до прокурора в любом случае не дойдет — комбат тысячу раз сумеет перехватить. А если бы и дошло, что тогда? Как докажешь, что Ильку избили офицеры? Может, хулиганы напали?
— Колька видел. Пацан местный. Ты его знаешь, он часто здесь крутится.
— Вот, вот, — подхватил Вячик, — несмышленый мальчишка видел, как темным вечером офицеры били солдата. А возвращался этот солдат из самоволки. Наверняка пьяный. И мальчик этот… все может быть. Что там пионеру с кривых глаз показалось? А офицеры штаба, все как один, заявят, что оба их товарища весь вечер провели в общежитии за шахматной доской, разбирая партию Алехина с Капабланкой. После этого тебя обвинят в клевете, оскорблении чести советского офицера, в дезинформации общественности, а также в разложении дисциплины воинского коллектива. То есть в подрыве боеготовности. И сменишь ты, мой милый, дембельский кителек на лагерный клифт. — Вячик весело хлопнул Устюгова по плечу. — Иди лучше спать.
— Что же делать? — тупо спросил Устюгов. — Как я утром мужикам в глаза смотреть буду?
Вячик поднялся, взял письмо и бросил его в печку.
— Дураки вы, ребята, — сказал он, глядя на корчущуюся в огне бумагу, — лезете с лопатой на паровоз. — Устюгов опустил голову. Вячик подсел к нему вплотную. — Можно, конечно, попробовать. Есть вариант. — Устюгов повернул к нему голову. В глазах заблестела надежда. Вячик был совершенно серьезен, говорил тихо, почти шепотом. — Писать надо не прокурору, а в газету. В «Красную звезду». Вряд ли комбат сможет договориться с журналистом. А значит, испугается. Напишешь в двух экземплярах и соберешь подписи. Про свидетелей наври, будто они есть и у тебя записаны их имена. Один экземпляр письма дай Самохину прочесть, а про второй скажи, что вечером отправишь со знакомым гражданским. Вот тогда, — Вячик хихикнул, — неустрашимого комбата окопная болезнь прошибет. За тот второй экземпляр он тебя готов будет родным сыном назвать.
— А дальше? — Устюгов повеселел.
— Что дальше? Отдашь, конечно. Попугаешь и отдашь — свидетелей-то нет. Посылать нельзя.
Устюгов стряхнул со своего плеча руку Вячика и громко сказал:
— За дурака держишь? Комбат меня за такие игры в пыль сотрет. Если не…
Вячик перебил его испуганным шепотом:
— Тихо ты. Здесь печка и та уши имеет. Дослушай сначала. Правильно понимаешь: пока письмо у тебя — в твоих руках сила. Отдашь — тебе конец. Значит, вместо этой силы нужно заиметь другую. В обмен на письмо потребуй у комбата рапорты о неполном служебном соответствии на этих двоих. Понял теперь?
— Нет, — искренне ответил Устюгов, — какой в них прок, в рапортах?
Вячик цокнул языком:
— Рапорт за подписью и с печатью — это тебе не письмо в редакцию. — И со значением добавил: — Это документ.
К четырем часам утра Устюгов закончил переписывать новое письмо. Оба экземпляра вложил в конверты и надписал адрес, списанный со свежего номера «Красной звезды», аккуратно поставляемой замполитом. К письмам вложил по чистому листу для подписей. Затем встал, натер лицо холодной водой, поправил шинель на Ильке и прошелся по казарме, разминая ноги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Каково это – работать криминальным журналистом? Мир насилия, жестокости и несправедливости обнажается в полном объеме перед тем, кто освещает дела о страшных убийствах и истязаниях. Об этом на собственном опыте знает Екатерина Калашникова, автор блога о криминальной журналистике и репортер с опытом работы более 10 лет в федеральных СМИ. Ее тяга к этой профессии родом из детства – покрытое тайной убийство отца и гнетущая атмосфера криминального Тольятти 90-х не оставили ей выбора. «Записки криминального журналиста» – качественное сочетание детектива, true story и мемуаров журналиста, знающего не понаслышке о суровых реалиях криминального мира.
Как стать гением и создавать шедевры? Легко, если встретить двух муз, поцелуй которых дарует талант и жажду творить. Именно это и произошло с главной героиней Лизой, приехавшей в Берлин спасаться от осенней хандры и жизненных неурядиц. Едва обретя себя и любимое дело, она попадается в ловушку легких денег, попытка выбраться из которой чуть не стоит ей жизни. Но когда твои друзья – волшебники, у зла нет ни малейшего шанса на победу. Книга содержит нецензурную брань.
«…Вообще-то я счастливый человек и прожила счастливую жизнь. Мне повезло с родителями – они были замечательными людьми, у меня были хорошие братья… Я узнала, что есть на свете любовь, и мне повезло в любви: я очень рано познакомилась со своим будущим и, как оказалось, единственным мужем. Мы прожили с ним долгую супружескую жизнь Мы вырастили двоих замечательных сыновей, вырастили внучку Машу… Конечно, за такое время бывало разное, но в конце концов, мы со всеми трудностями справились и доживаем свой век в мире и согласии…».
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».