Целая вечность и на минуту больше-1 - [16]

Так им и заявлю, если что. Да, а потом сразу в отставку подам. Что там несет эта слепоглухонемая старушенция? Так может жестикулировать только человек, лишенный зрения, слуха и языка одновременно. Ах, она то же говорит, что я думаю, вот и чудненько. Мысленно я с ней. Но только мысленно. Скорей бы перерыв на кофе, я как раз позавтракаю, а потом и соскочить можно.

О, звонок из–за границы, опять, наверное, кто–то из участников Съезда звонит. Ну, хоть повод выйти из зала.

— Hello!

— Привет, Арслан!

— Привет, Салим!

— Как дела?

— Ничего, все O. K., ты, наверное, в курсе, что мне поручили Съезд. Разве что не ночую на работе. А как ты в своей Франции?

— Все хорошо, если бы еще министр культуры пореже к нам в гости наведывался… Потому тебе и звоню — работы подкинуть. Тут у нас такой ералаш получился, даже не знаю, с чего начать.

— Ты меня пугаешь. Что мог сделать министр культуры во Франции? В Лувре Венере Милосской руки пытался приделать?

— Все шутишь? Он привез в подарок французскому правительству макет нашей Крепостной стены, сделанной из того же камня. На макете указано, что это архитектурный памятник IX века, и все бы ничего, так он еще и буклет привез с пояснением к Крепостной стене. А там она указана как постройка XI века. Из Лувра позвонили в МИД Франции, что помогите, мол, определиться, у нас все это подлежит каталогизации, а у одного памятника двух дат постройки быть не может. А уже из французского МИДа позвонили мне: разберитесь, когда вы строили эту стену. Я сам вторую неделю в министерство культуры звоню, никак дозвониться не могу. Ты уж постарайся по старой дружбе.

М-да, Салим — единственный приличный человек в нашем зоологическом парке. Ему не грех и помочь. Столько лет работает, раньше меня в МИД пришел, а выше третьего секретаря не поднялся. В нашем случае это лучший показатель порядочности.

— Салим, абсолютно никаких проблем. Если, конечно, ты не рассчитываешь на то, что я по новой археологические раскопки проведу, чтоб до правды докопаться.

— Абсолютно не рассчитываю. Максимум, на который я надеюсь, это твой дружественный визит в министерство культуры на предмет выяснения точной даты.

— Я в течение дня все выясню и тебе перезвоню.

— Я твой должник. Кстати, в народе поговаривают, что не сегодня–завтра тебе ранг посла дадут?

— Ну, это еще вилами на воде писано. В любом случае, ты будешь одним из первых, кто об этом узнает.

— И со мной ты это дело обмоешь?! Должно быть, какую–нибудь страну по соседству осчастливишь своим присутствием?

— Ну, это мы еще посмотрим. А загадывать не будем. Ладно, я тебе позвоню.

Кто говорил: «хочешь, чтобы было сделано хорошо, делай сам»? Вот это тот самый случай, учитывая зарплаты в нашем министерстве культуры. Грамотеев там не особо, да и Мехти эрудицией не блещет, чтобы его туда посылать. Посижу еще час за круглым столом, а потом съезжу сам в министерство, все равно звонками от них ничего не добьешься.

Ага, а вот и оплот культуры. Так, к этой тетке лучше не подходить — она на Асли и телосложением похожа. И интеллектом. А вот эта девочка не успела заматереть…

— Девушка, милая, а кто у вас тут памятниками архитектуры занимается?

Одновременно я услышал многоголосье ответов.

— Мы тут справок не даем, — это подобие моей женушки огрызнулось.

— 389 кабинет, Мирза Азизов, — а это та самая девочка, которая здесь меньше месяца работает.

— Спасибо, вы обе очень добры.

А вот и 389 кабинет, посмотрим, чем Салима здесь порадуют.

— Арслан Галибов, МИД, — я протянул свое удостоверение.

— Очень приятно, Мирза Азизов. Чем могу помочь?

Ты посмотри, как запел, интересно, не покажи я ему удостоверения, он бы сразу меня послал за четыре моря?

— Вы знаете, у нас тут вот какая незадача вышла: на макете Крепостной стены указано, что это постройка IX века, а в буклете с пояснениями к ней — что памятник XI века…

— Так, все ясно. Эти буклеты — наша головная боль, мы их никак изъять не можем, а напечатаны они были в позапрошлом году, еще до того, как распоряжением Кабинета министров Крепостная стена была признана как памятник, датированный IX веком.

— Ясно, а на основании каких научных трудов было издано это распоряжение?

— А зачем мне научные труды и открытия? Из Кабмина пришло распоряжение, мы Стену передатировали. У нас вся документация в порядке. А что такое?

— Нет, мне просто интересно, как в Лувре мы это все будем объяснять? Тоже на распоряжение Кабмина ссылаться, по которому наше правительство Стену относит к девятому веку?

— Конечно, у нас это распоряжение даже на английский переведено. Специально на экспорт, так сказать. Если подождете, я вам и оригинал, и перевод могу дать.

Я стоял и думал, насколько Салим оценит мои старания. Ладно, я сделал все, что мог, пусть другой сделает лучше. Уже выйдя из министерства, я представил себе лицо Салима, когда он все это будет объяснять в Лувре. В этот момент мне его было жаль как никогда.

Так, я обещал позвонить Марьям, а еще лучше заехать к ней в ее заведение общественного питания. Совершенно мне не нравится, где она работает. Может, и правда, что–нибудь ей подыскать? В принципе, мне это ничего не стоит. Что–то в моей жизни происходит: полдня не был в МИДе, а думаю не о своей работе, а о работе для Марьям.