— Согласен, веская причина.
— Уверен, что в технике чужаков мы разберемся и без их помощи. Ведь нам достаточно, осмотрев их машины, лишь найти контрольные цепи. Обнаружив то, ради чего прибыли, мы произведем отвлекающий маневр — взрыв, авиакатастрофу или еще что-нибудь в этом роде.
Белтайн кивнул:
— Пожалуй, идея и впрямь неплохая. Я бы даже сказал, очень неплохая. А вы, генерал Соболевский, что думаете по этому поводу?
— То же, что и вы. Единственное, на мой взгляд, слабое место плана — прикрывающий взрыв. Его необходимо скрупулезно продумать. Взрыв должен выглядеть именно случайным. И, конечно же, солдаты должны убраться оттуда прежде, чем будут обнаружены. План — простой, легко осуществимый, считаю, что если просчитать его во всех подробностях, то он непременно сработает. Я — за план полковника Хейуорда.
— Прекрасно. — Белтайн пододвинул к русскому генералу блокнот. — Разработаем детали прямо сейчас и предоставим план на рассмотрение Объединенной Ставки. Как только его там одобрят, начнем действовать.
— Чужаки убивают людей миллионами, наши заводы днем и ночью производят для них оружие, они получают от нас бездну урана и требуют еще и еще, а мы будем ждать одобрения чиновников?! — воскликнул русский. — Нет. Начнем подготовку прямо сейчас. Немедленно!
— Не занято? — спросил Роб у юного, светловолосого, начинающего полнеть лейтенанта, чья гимнастерка на слегка выпирающей груди была украшена лишь значком «Мастер-пилот».
— Нет, полковник, — ответил тот, продолжая жевать. — Садитесь и наслаждайтесь едой, количество которой в этой дыре с лихвой заменяет качество.
Вилка в его руке не останавливалась ни на секунду, с подноса перед ним молниеносно исчезали саккетеч,[4] бобы и морковный салат.
— Я здесь проездом, лейтенант, — сказал Роб. — Мы прежде не встречались?
Лейтенант широко улыбнулся:
— Не думал, полковник, что вы меня помните. Ведь виделись мы лишь однажды, вместе летели на Черепашью базу в Антарктиде, да и то я, помнится, почти не вылезал из кабины.
— Как же, как же, лейтенант, помню тот полет. Плавный взлет, мягкая посадка.
— Мое имя — Бакстер, но друзья меня кличут Бисквитом Бакстером, уж и не знаю почему. — С грустью взглянув на опустевший поднос, Бакстер соорудил огромный бутерброд и отправил его обеими руками в рот.
— Все по тому же маршруту летаешь, Бисквит?
— Именно, полковник…
— Роб.
— Да, Роб, мотаюсь туда-обратно, словно машинист метро.
— Тяжелая, наверное, работенка?
— Вообще-то, не жалуюсь. Вот только черепахи…
— Оинны?
— Они самые, чтоб им неладно было.
— А почему черепахи?
— Да у них рты, что пасти у морских черепах.
— Да, похоже.
— И разговаривают так, что руки сами собой тянутся приголубить их огнеметом.
— Но, Бисквит, они же наши союзники.
— Если у нас такие союзники, то нам давно пора переменить сторону. — Бисквит отодвинул от себя пустой поднос и вынул из нагрудного кармана плитку шоколада. — Только от вида этих союзничков у меня мурашки по коже бегут.
— Не у тебя одного. — Роб огляделся. Все ближайшие столы были свободны. — Как бы тебе понравилось отправить нескольких к праотцам?
Бисквит бережно завернул наполовину развернутую шоколадку и сунул ее в карман.
— А ты, Роб, не разыгрываешь старого приятеля?
Роб мотнул головой и многозначительно постучал по значку «Боевой пехотинец» на своей груди.
— Мы собираемся поиметь черепашек, и нам нужен доброволец, который, возможно, будет ранен или почти убит. Я проверил твои анкеты, Из них следует, что ты — лучший пилот.
— Выходит, ты вовсе не случайно подсел за мой столик?
— Выходит.
Бисквит, широко улыбаясь, потер руки.
— Считай, что уже завербовал добровольца. Что надо делать?
— Ступай к своему командиру и попроси недельный отпуск. Никаких подробностей, просто сошлись на чрезвычайные обстоятельства.
— Вряд ли наш капитан так запросто отпустит меня сейчас в отпуск.
— Не волнуйся, отпустит и даже вопросов не задаст. Затем пакуй багаж и через час подходи к воротам.
Бисквит отодвинул кресло и легко вскочил на ноги.
— Через час буду!
…
У огромного носового колеса под брюхом «Боинга-747» стояли трое в военной форме, но без погон, нашивок и знаков различия родов войск.
— Полетим на этом самолете, — сказал Роб. — Поведешь его ты, Бисквит, вторым пилотом будет Кирша, третьим — я.
Бисквит с сомнением оглядел русского.
— Он будет вторым пилотом? Да он хотя бы раз держал в руках штурвал?
Кирша покачал головой:
— Ни разу, да и теперь не собираюсь.
— Вы с Робом будете разыгрывать из себя пилотов, чтобы самолет перебросил как можно больше людей. Верно?
— Верно. Кроме того, Кирша будет на базе черепах рингером.[5]
— Заметано, — сказал Бисквит. — Если он не будет ничего трогать в кабине, то долетим без приключений.
— Отлично, — сказал Роб. — Как только приземлимся, твоя задача выполнена. Об остальном позаботимся мы.
— Положитесь на меня, парни. Я буду нем, как рыба, и даже жратву клянчить не стану.
— Слова, достойные мужчины. А теперь продумаем аварию при приземлении. — Роб пнул ногой колесо. — Что, если при посадке отвалится это шасси?
— Типун тебе на язык. — Бисквит махнул перед глазами рукой, будто отгоняя кошмарное видение. — Знаешь, сколько тонн весят эти колеса? А сколько — сама птичка? Если шасси отвалится, то считай себя покойником.
