Цель номер один. План оккупации России - [219]

Частная собственность на знания, преимущества в образованности и уровне того, что в обществе называется культурой, всегда служили средством и моральным оправданием эксплуатации «низов» «верхами». Еще Плутарх цитировал возмущенное письмо Александра Македонского Аристотелю, опубликовавшему некоторые элементы своего учения:

«Ты поступил неправильно, обнародовав учения, предназначенные только для устного преподавания. Чем же мы будем отличаться от остальных людей, если те самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием? Я хотел бы превосходить других не столько могуществом, сколько знаниями о высших предметах».

И Ленин не раз писал, что образованные классы, даже если у них отнята власть, сохраняют преимущества знания и культуры. В истории нередки случаи, когда менее культурные завоеватели, покорив более культурный народ, принимают его культуру, и происходит «завоевание завоевателей». Правда, – добавлял Ленин, – культура у свергнутых эксплуататорских классов России слабенькая, но все же она более высокая, чем у взявшего власть пролетариата.

Действительно, давно известно, что «в слове «ученый» заключается только то, что человека много учили, но из этого еще не следует, что он чему-нибудь научился». Но даже если он и научился чему-то в своей области знания, создал какую-нибудь (чаще – выморочную, к которой даже коллеги-специалисты относятся с большой долей скепсиса) теорию. Это еще не значит, что он умнее простолюдина, культурнее его (просто народная культура иная, чем культура «верхов») или глубже его понимает жизнь. Но общество признает «сложные» знания, доступные лишь избранным, и отдает им преимущества в своей иерархической структуре. В почете оказываются, например, создатель квантовой физики, хотя она невозможна по определению (ибо физика занимается непрерывными процессами, а квант – это порция, прерывность). Или творцы теорий «большого взрыва», «расширяющейся Вселенной», пытающиеся ответить на неразрешимый вопрос, очень популярный у нас в 1930-е годы: «Было ли начало и будет ли конец мира?» При этом забывая, что наука, пытающаяся объяснить бесконечное, все-таки строится на конечном множестве наблюдений. (Поэтому заранее можно сказать, что в результате запуска «Большого адронного коллайдера» ученые не узнают ничего существенно нового, хотя на эту игрушку израсходовано больше 10 миллиардов долларов.) К тому же разряду следует отнести теорию «ноосферы» и пр. (Действительной «ноосферой» стал Интернет, постепенно вбирающий в себя все, что было записано буквами, нотами, красками и т. п. Ну, а то, что там наряду с бесценными сокровищами встречается множество мусора, – это тоже характеристика человеческого разума на данном этапе его становления.) Кроме того, подлинные открытия получают признание спустя много лет, чаще – после смерти их авторов.

Дело подчас доходит до того, что автор опубликованной книги предупреждает: цитирование ее полностью или частично допустимо лишь с его письменного разрешения. Спрашивается, зачем же он тогда свою книгу публиковал? Если, например, кто-то не согласен с автором и хочет с ним полемизировать в печати, то, чтобы привести его неверное суждение, он должен испросить у автора разрешение? А он его не даст. И что же? Автор гарантированно защищен от публичной критики?

Справедливое решение должно быть в принципе таким: если автор публикует свое произведение и получает за него гонорар, то оно становится общественным достоянием (но он сохраняет право на неприкосновенность формы и содержания своего творения). Должен быть выработан механизм участия автора в доходах от переиздания его произведения. (Недопустимо, когда автор издал произведение малым тиражом и получил скромный гонорар, а дельцы, осуществившие переиздание, заработали много больше автора.) Но никакие наследники имущественных прав на произведение умершего творца иметь не должны. И авторы не должны беспокоиться насчет обеспечения своих наследников. В новой России никто не останется без средств к существованию. Несовершеннолетние дети будут получать пособия, старики и инвалиды – пенсии, всем трудоспособным будет обеспечена работа. Ну, а на обеспечение жизненного уровня выше, чем у прочих граждан, наследники должны потрудиться сами.

Кстати сказать, это часто будет и в интересах творца. Можно вспомнить, как после смерти одного знаменитого ученого в области железнодорожного транспорта комиссия по изучению его творческого наследия решила опубликовать его труды в двух томах: в первом – ранее публиковавшиеся в разных изданиях, а во втором – его еще не публиковавшиеся рукописи. Узнав об этом, наследники заломили за рукописи такую цену, то комиссия отступилась. Вышел только первый том. С того времени прошло более полувека. Кому сейчас нужны эти рукописи, уже совсем устаревшие?

Сколько нужных людям произведений ушедших из жизни творцов так и не увидят света из-за алчности «наследников»!

В авторском праве в его современном виде больше всего заинтересованы хапуги, а, глядя на них, вынуждены вступать в эту игру и подлинные творцы. Как замечает писатель Михаил Веллер, «