Цель номер один. План оккупации России - [178]

Российских патриотов это возмущает, они говорят, что на Руси была высочайшая культура, когда европейские завоеватели еще только делали первые шаги на Американском континенте, истребляя его коренное население – племена индейцев, которые ходили еще в одежде из шкур животных. Но эти патриотические речи воспринимаются на Западе как голословные утверждения, потому что в настоящее время в нашей стране отсутствует вразумительная и хоть сколько-нибудь объективная истории России, и тому есть немало причин.

Прежде всего, эта история сознательно фальсифицировалась. Переписывание и поправка летописей в угоду сменявшим друг друга властителям происходили еще в Древней Руси. До Октябрьской революции история фальсифицировалась в интересах династии Романовых, не бывших князьями-Рюриковичами и утвердившихся на престоле благодаря особому стечению обстоятельств. Не были свободны от идеологических шор и субъективизма и классики исторической науки.

Н. М. Карамзин сыграл главную роль в ломке психотипа русской культуры и самосознания российской интеллигенции – в смене северного (русского) типа сознания на южный (французский). Соответственно и историю государства российского он построил не столько на фактах, сколько на художественных образах, рожденных его фантазией и его тайными либеральными убеждениями. При этом главной целью Карамзина было очернение Ивана Грозного, до того времени почитавшегося самым славным государем в истории нашей страны. С. М. Соловьев, у которого в 29-томной «Истории России с древнейших времен», казалось бы, все есть, выступал апологетом режима Романовых. К тому же, например, в его объемистом сочинении «Александр I» история сводится именно к деяниям Александра, Наполеона и их министров, послов и полководцев, в совершенном отрыве от реальных процессов развития стран (экономики, общественных отношений и пр.). В. О. Ключевский рассматривал прошлое России с либеральной точки зрения. Д. И. Иловайский посвятил свои усилия больше полемике с норманнистами («Разыскания о начале Руси») и написанию учебников по русской и всеобщей истории, естественно, с официально принятой точки зрения, одобренных цензурой, и его пятитомная «История России» не содержала сколько-нибудь значительных открытий. Была и украинофильская трактовка (у Н. И. Костомарова). Но все эти труды страдали односторонностью, в ряде случаев носили преимущественно обличительный характер, и их нельзя назвать историей России. Может быть, поэтому Ф. И. Тютчев остроумно замечал: «Вся история России в допетровский период – сплошная панихида, а после Петра – одно уголовное дело».

В советский период история преподносилась сначала на основе схем, построенных на принципах марксистского экономического детерминизма («школой Покровского», все же имевшей ряд достижений по сравнению с дореволюционными историками), затем ее перекраивали так, чтобы ярче выступили «доблестные образы наших великих предков», также далекие от объективности. В 1990-е годы преобладал взгляд на наше прошлое, особенно на советский период, как на некую «черную дыру истории», соответственно и истолковывалось прошлое России. Сегодня только начинается возврат к здравому смыслу, но новейшие трактовки истории России, судя по одобренным учебникам для школ, рисуют совершенно эклектическую картину минувшего. В итоге, как заметил писатель Михаил Веллер, вместо истории мы имеем мифологию.

Конечно, труды по истории непременно несут на себе печать субъективного ее понимания автором. Но есть и такой важный момент, как общественные ожидания. В жизни народов периоды подъема нередко чередуются с временами спада. «Есть время разбрасывать камни и время собирать камни». В уже упоминавшиеся 90-годы был сильный спрос на негативное толкование истории, и «ученые», осознавшие этот спрос, нашлись. Ныне идет, нарастая, процесс подъема страны, и появляется спрос на объективную, но в то же время жизнеутверждающую концепцию отечественной истории. А исторических трудов, отвечающих этому спросу, освещающих события минувшего так, чтобы из них можно было извлечь полезные уроки для наших дней, пока не создано.

Далее, история России обычно рассматривается в отрыве от общемирового, во всяком случае, – от общеевропейского исторического процесса. Между тем Россия с первых же шагов своего существования была тесно связана с Западной Европой. С одной стороны, это были династические и культурные связи. У нас мало кто задумывается над тем, что великий князь Владимир Всеволодович Мономах был не только внуком византийского императора, но и племянником французского, норвежского (впоследствии – еще и датского) и венгерского королей, поскольку его родные тетки (дочери его деда – великого князя Ярослава Мудрого) были замужем за этими властителями. Родственные узы связывали его с германским императором, польским и шведским королями. В династические браки с европейскими государями вступали и другие властители Руси. Одним словом, князья Рюриковичи были полноправными членами европейской властвующей элиты, находились с другими ее членами в постоянной переписке и иных культурных связях. С другой стороны, Русь издревле служила объектом агрессии со стороны сопредельных (и не только) государств Западной Европы, Юга и Востока.