Cдвиг - [80]

Мельхиор ткнул пальцем в газетную фотографию — президент Кеннеди пожимает руку Мартину Лютеру Кингу.

— Думаю, ни один из них так не считает.

Ивелич бросил взгляд на улыбающиеся лица, будто ища в них отличия.

— Будучи негром, преподобный Кинг возглавляет единственное в Америке движение, столь хорошо известное в Старом Свете, а именно: поразительное упорство этнических групп в нежелании интегрироваться в гетерогенное государство. Его идеализм есть племенной, а потому не допускающий компромиссов, но он ограничен своим электоратом. По последним известным мне цифрам, негры составляют около десяти процентов населения США, а эта цифра важна для мелких торговцев, но никак не для тех, кто занимается общественным мнением. А президент Кеннеди, напротив, хочет соединить несоединимое. Он потрясающе наивен — вернее, наивен по-американски, — но при этом по-ирландски на редкость циничен. Он хочет понравиться всем сразу: ястребам и голубям; бизнесменам и битникам; белым и неграм. А кончится все это тем, что с ним разберутся.

Он говорил таким тоном, что было ясно — он не шутит.

— Дай-ка я сам догадаюсь, — попросил Мельхиор. — Мафия. Джонни Розелли? Джимми Хоффа? Может быть, Сэм Джанкана? Недовольный тем, что Бобби не рассчитался с ним за Кубу?

Тон Мельхиора был шутливым, но Ивелич отнесся к его словам очень серьезно.

— Ты слышал что-то конкретное?

— Ну допустим: если ты собираешься убить президента Соединенных Штатов и не хочешь при этом попасться, то, наверное, не станешь об этом болтать на каждом углу. А ты сам что-нибудь слышал?

Ивелич пожал плечами:

— Люди мафии ненавидят коммунистов даже больше, чем клан Кеннеди. Но если это действительно произойдет, мы должны быть готовы воспользоваться хаосом, который неизбежно наступит. А до тех пор нужно решить вопрос с Орфеем и, конечно, бомбой. Его надо вывезти из страны, а бомбу — ввезти.

Услышав столь откровенное заявление, Мельхиор лишь покачал головой. Его собеседник изо всех сил демонстрировал свой окончательный разрыв с прежней жизнью. Это могло означать и другое: выведав у Мельхиора все, что нужно, тот мог его попросту застрелить. Мельхиор и сам подумывал о том, чтобы поступить точно так же, правда, для этого ему нужно было перевести разговор с политики США на местонахождение Наз или выяснить, что хотели за ее возвращение.

— Итак, — сказал он, стараясь направить беседу в нужное ему русло, — куда ты хочешь перевести Орфея? И мисс Хаверман?

— Ее так зовут? Чудесная девушка. Очень красивая, надо сказать. Понимаю, почему Орфей от нее без ума.

— Что тебе об этом известно?

— Не так много, как ты можешь подумать, — ответил Ивелич. — Отчеты Эдварда Логана по проекту «Орфей» в Бостонском отделении просто исчезли. Как, кстати, и Джо Шайдера в Лэнгли.

— Я об этом не знал, — заверил Мельхиор.

— Я так и думал, — кивнул Ивелич. — Как бы то ни было, мисс Хаверман сейчас наслаждается удобствами одного из шикарных номеров в подвале советского посольства. А Орфей… Мне кажется, ему было бы гораздо лучше в Советском Союзе.

Мельхиор хмыкнул:

— Даже если не считать, что это самое идиотское предложение, которое мне доводилось слышать, разве ты не собрался расстаться с КГБ?

— А зачем? У КГБ есть такие деньги и такие возможности, какими мы с тобой не располагаем, и вряд ли это изменится в ближайшем будущем. И, в отличие от тебя, я всегда был исключительно примерным гражданином, и у моего начальства нет никаких оснований меня в чем-то подозревать.

— Слышали бы они нашу беседу! — усмехнулся Мельхиор. — Ладно. Орфея — в Россию. А что с бомбой?

— Мы пока не нашли ее, но ты сам понимаешь, это вопрос времени. Там нарушена герметизация, и уже больше десятка людей пострадали от облучения. След неизбежно приведет к ее обнаружению. Ты должен сказать мне, где она находится, чтобы я послал кого-нибудь ее залатать, пока ее не нашли кубинцы или мои люди, а что еще хуже — пока она не стала безвредной.

— А потом ты специально отвернешься, чтобы не видеть, куда я ее перепрятываю?

— Мы перевезем ее сюда.

— Сюда?

— В Штаты. Мы можем ввезти ее через Флорида-Кис, Новый Орлеан или даже Хьюстон.

— А что потом? Взорвать Белый дом? Или Эмпайр-стейт-билдинг?

— Не говори глупостей — бомбу можно взорвать только раз. Но грозить взорвать ее можно сколь угодно долго — во всяком случае, пока в это будут верить, — а потом ее можно продать.

— Или действительно взорвать.

Ивелич улыбнулся:

— Или действительно взорвать.

Мельхиор покачал головой:

— Даже не знаю: ты псих или сумасшедший?

— Это одно и то же.

— А ты действительно спятил, если считаешь, что я расскажу, где находятся Орфей или бомба. В любом случае мы это обсудим в другой раз. А сейчас обращаю внимание: мы не одни.

— Мне нравится, когда ты перестаешь витать в облаках. Это почти так же замечательно, как и твоя склонность к назиданию. Полагаю, ты про того джентльмена, что впереди и чуть справа. В галстуке в голубую полоску.

— Это Андовер. Приятно иметь дело с наблюдательным собеседником! Но я вообще-то имел в виду твоего человека. Того, что сзади слева. Серый костюм, сшит мешковато.

— Социалистический покрой во всей красе. А как ты его определил?