Царство льда - [45]

Встреча Делонгов с президентом Хейсом была во многом формальной. «Он ничего не знал об исследованиях Арктики, – писала Эмма, – и принял нас из чувства долга». Если вечер и показался им скучным, это отчасти объяснялось неприятием алкоголя со стороны первой леди Люси Хейс – из-за отказа от подачи алкоголя ее даже прозвали Лимонадной Люси. Поговаривали, что при Хейсах в Белом доме «вода лилась рекой».

Учитывая явное безразличие президента Хейса к грядущей полярной экспедиции, Эмма надеялась, что чуть более живая миссис Хейс спасет положение, «но даже она не сумела скрасить этот вечер». Когда Делонги собрались уходить, Люси вручила им огромный букет, что Эмма сочла любезным, но насквозь «фальшивым» жестом.

Через несколько дней Делонг наконец встретился с Джеймсом Эмблером, которого собирался взять на должность судового врача. Флотский доктор навестил его в «Эббитт-Хаусе» и немного рассказал о себе. Делонгу он сразу понравился, но доктор Эмблер, как выяснилось, принес плохие новости: он втайне навел справки о медицинских аспектах «расстроенного разума» Джона Даненхауэра, и ситуация оказалась гораздо тревожнее, чем полагал Делонг.

Эмблер посетил Государственную больницу для безумных и побеседовал с врачами, которые лечили Даненхауэра от «меланхолии». Те считали весьма вероятной новую вспышку безумия, которая вполне может постичь Даненхауэра, особенно если он отправится в столь суровую среду, как Арктика.

Затем Эмблер копнул глубже. В Военно-морском бюро медицины и хирургии он разыскал медицинские записи Даненхауэра, которые велись на борту «Портсмута» – того самого судна, на котором он служил в районе Гавайев в 1875 году, когда впервые проявилась его болезнь. В этих записях сообщалось, что Даненхауэра признали «негодным к службе», поскольку в дополнение к тяжелой депрессии он также страдал от шейных абсцессов. Эти неприглядные абсцессы, по мнению Эмблера, могли свидетельствовать о том, что Даненхауэр болен сифилисом, тем более что врач «Портсмута» отметил, что их происхождение «не связано со службой». Кроме того, в записях говорилось, что «угрюмый» и «подавленный» Даненхауэр «несколько раз признавался врачу в сильном желании броситься за борт и положить конец своим страданиям».

Эмблер сказал Делонгу, что однозначно придерживается мнения о недопустимости участия в арктической экспедиции человека, который не только был признан неуравновешенным и страдающим от депрессии, но и имел суицидальные наклонности. Эмблер полагал, что симптомы Даненхауэра – как физические, так и психические – могут вернуться в любой момент. «На мой взгляд, – писал он позже, – коварная болезнь может вернуться даже через много лет».

Делонг был потрясен таким заключением, ведь он сработался с Даненхауэром и даже доверил ему подготовку «Жаннетты» к плаванию на верфи Мар-Айленд. Даненхауэр знал об экспедиции больше, чем кто-либо еще, за исключением лишь самого Делонга. «Я не могу его заменить», – писал Делонг Беннетту. Он опасался, что исключение Даненхауэра из команды повергнет того в отчаяние, от которого он, возможно, уже никогда не оправится. «Если он действительно подвержен депрессии, его списание может приблизить конец, которого все мы хотели бы избежать». С другой стороны, Делонг понимал, что Эмблер прав. «Мой долг, – писал он, – вполне понятен».

Не зная, как подойти к этому, Делонг посоветовался с братом Даненхауэра, известным вашингтонским адвокатом. Делонг попросил его найти семейный предлог, по которому брат не сможет отправиться в Арктику, придумать историю «домашнего толка», которая избавит Даненхауэра от личного и профессионального конфуза. Делонг сказал брату Даненхауэра, что «пытается найти справедливое решение, которое устроило бы все стороны, и, как ни странно это прозвучит, ничуть не менее семьи Даненхауэра беспокоится о его интересах». Однако брат Даненхауэра отказался пойти на эту хитрость. Даненхауэр «участвует – и точка», – сказал он.

Семья Даненхауэра имела политические связи в верхушке Военно-морского министерства, и его родители начали закулисную борьбу, чтобы их сына официально признали годным к путешествию в Арктику. Через несколько недель Военно-морское министерство выпустило уведомление, в котором все сомнения во вменяемости Даненхауэра признавались «официально беспочвенными». Делонгу велели не предпринимать «никаких шагов и не выражать сомнений в способности какого-либо офицера исполнять свои обязанности, если он не дает к этому ни малейшего повода». Читая между строк, Делонг понял, что исключение Даненхауэра из команды сочтут нападками на офицера, из-за чего он может пойти под трибунал.

У Делонга были связаны руки. Нравилось ему это или нет, Даненхауэр отправлялся в Арктику.

В течение трех месяцев, проведенных в Эббитт-Хаусе, Делонг был так занят текущими делами, что едва находил время на сон. «Я работал не покладая рук, – писал он, – и постоянно сталкивался с трудностями». Он часами отслеживал провизию, оборудование и научный инвентарь для «Жаннетты». Он приобрел портативную обсерваторию, которую можно было развернуть на льду, чтобы делать астрономические и метеорологические наблюдения. Он купил небольшую темную комнату для проявки экспедиционных фотографий. Он изучил все новые опреснительные установки, набрал разнообразное магнитное и метеорологическое оборудование и запасся химикатами для консервации биологических образцов.