Царство льда - [131]
Исполненные достоинства, прямодушные якуты давно решили все загадки дельты и веками совершенствовали свои техники выживания в экстремальном холоде. Со стороны могло даже показаться, что они предпочитают жить в экстремальном холоде, поскольку он дает им свободу и независимость от всесильной российской монархии. Их свобода объяснялась способностью жить там, где не хотел жить никто другой. В краю якутов даже ходила присказка: «Бог высоко, а царь далеко».
Найндемана и Нороса приветливо встретили в якутском лагере. Им сразу дали теплой воды, чтобы вымыть грязные руки и лица. Но Найндеман не мог умыться – его руки свело от мороза, а ногти отросли и зазубрились. Заметив его мучения, якутская женщина опустилась возле него на колени и осторожно умыла его грязное, обветренное лицо. Ее доброта и человечность поразили Найндемана. Он понял, что никогда ее не забудет.
После сытного ужина Найндеман и Норос устроились у огня и попытались объяснить якутам, что на севере замерзают другие потерпевшие кораблекрушение моряки. Одиннадцать человек по-прежнему находятся в снежном плену. Матросы отчаянно жестикулировали и рисовали фигурки на золе, но якуты, казалось, их совсем не понимали. Они лишь неловко улыбались и кивали головами. Возможно, они все еще пытались понять, как два этих странника оказались в дельте, откуда они пришли и из какой страны – или с какой планеты – сюда прибыли. Скорее всего, якуты сочли Найндемана и Нороса беглыми заключенными, политическими ссыльными или пиратами. Понимая, что все их попытки ни к чему не ведут, американцы в конце концов сдались и провалились в сон.
Скорее всего, якуты сочли Найндемана и Нороса беглыми заключенными, политическими ссыльными или пиратами.
На следующее утро якуты свернули лагерь и двинулись на юг – как раз в противоположном направлении, чем нужно было для спасения Делонга. Около полудня оленьи упряжки поднялись на высокий холм, с которого был виден остров Столб – массивный скалистый остров, который долгое время служил ориентиром Найндеману и Норосу. Указав на остров, Найндеман еще раз попытался рассказать историю «Жаннетты» и объяснить, что их товарищи по команде замерзают на севере. Он рисовал на снегу и умолял старейшину отправить отряд в указанном направлении. Но якутский старейшина лишь улыбался грустной улыбкой, никак не показывая, понимает ли он, что ему говорят, и не давая повода подумать, что он все же развернет отряд на север.
На следующий день якуты достигли небольшой деревушки Кумах-Сурт, о которой Делонг говорил Найндеману и Норосу, отправляя их вперед группы. В деревне был праздник, и Найндеман с Норосом быстро превратились в объект всеобщего любопытства. «Все останавливались и смотрели на нас, – вспоминал Найндеман. – Все хотели узнать, кто мы такие и откуда».
Кто-то дал Найндеману игрушечный кораблик, с помощью которого он еще раз рассказал историю «Жаннетты». Все жители деревни собрались вокруг, пока он повторял печальный рассказ, описывая, как корабль покинул Америку и переплыл океан. Как он застрял во льдах и дрейфовал два года. Как в конце концов затонул далеко на севере. Как тридцать три человека три месяца шли по льду, таща за собой три лодки, пока наконец не достигли открытой воды. И как эти три лодки разметало во время шторма.
«Тут я показал им карту побережья, – рассказывал Найндеман, – и объяснил, что наш катер причалил сюда, а судьбу двух других мы не знаем». Он карандашом отметил на карте, где они сошли на берег, и, прибегнув к пантомиме, показал, как они шли по берегам Лены и как хоронили в реке умершего товарища. «Все качали головой, – вспоминал Найндеман, – словно сочувствуя этому».
Затем Найндеман объяснил, что они со спутником оставили основную часть отряда позади и десять дней шагали по дельте. Умоляющим голосом он сказал, что теперь просит жителей деревни о помощи, потому что нужно вернуться и спасти моряков, пока они все не погибли.
Закончив рассказ, Найндеман посмотрел на якутов и по отсутствующему выражению на их лицах понял, что им, может, и понравилось его представление, но они так и не поняли, о чем он говорит. «Временами мне казалось, что они все понимают, – вспоминал он, – но потом я снова замечал, что они не понимают ни слова». Некоторые из них, возможно, решили, что это бред сумасшедшего. В любом случае жители Кумах-Сурта никак не показали, что готовы помочь.
Неспособность объяснить, в каком бедственном положении находятся его товарищи, и постоянное понимание, что времени остается все меньше, сводили Найндемана с ума. На следующий день, все еще сидя в одной из хижин Кумах-Сурта, он разрыдался, не в силах справиться с печалью. Одна якутка пожалела его и достаточно долго сидела рядом, чтобы понять его просьбу: он хотел, чтобы его отвезли южнее, в Булун – более крупное селение на берегу Лены, о котором тоже упоминал Делонг. Там Найндеман надеялся встретить кого-нибудь, кто понимает английский или его родной немецкий. Возможно, в Булуне он сможет встретиться с чиновниками российской администрации, которые поймут его и помогут организовать спасательную экспедицию.
