Царство льда - [113]

Поэтому ночью 30 августа Делонг приказал разбить временный лагерь, намереваясь затем уйти дальше. На следующее утро они спустились в бухту и пошли на запад вдоль южного берега Фаддеевского. Льда не было, но море кое-где было опасно мелким – лодки то и дело выносило на песчаные отмели. Моряки видели, что остров полон жизни: им на глаза попались утки, гуси, совы и даже несколько тюленей. Около половины шестого вечера Делонг попробовал снова высадиться на Фаддеевский, приготовить ужин и разбить лагерь, однако на пути было столько банок, что он не смог подойти к берегу ближе, чем на пятьсот ярдов.

Когда спустилась темнота, стало понятно, что ночевать придется на лодках. В итоге ночью никто не сомкнул глаз: по словам Делонга, приходилось почти постоянно «следить за лодками и выводить их на достаточную глубину. О сне не шло и речи, и мы томились в ожидании рассвета».

Следующие три дня они плыли вдоль берега и прошли около семидесяти миль. В трюме катера Делонга висели тушки убитых на Фаддеевском двенадцати уток – капитан решил приберечь их на будущее. Море было неспокойно – Делонг заметил, что стоило им сбавить скорость, как волны начинали хлестать через борт, из-за чего управлять лодками становилось невозможно. «Вода время от времени переливалась через борт, – писал он. – Промокшие до нитки, мы были вынуждены постоянно вычерпывать ее и даже подключать насосы». Каждая новая волна окатывала всех моряков. «Боже! – писал Мелвилл. – Ну и холод!»

Второй катер, шедший под командованием Чиппа, оказался самым медленным из всех и постоянно плелся в конце. Затем он и вовсе скрылся из виду. Сорок восемь часов Делонг не знал, что случилось с Чиппом и его отрядом из девяти человек, в который входил и полюбившийся всем ледовый лоцман Данбар. Делонг и Мелвилл пристали к крупной льдине, подняли на мачтах черные флаги и стали ждать Чиппа. Делонг сходил с ума от тревоги – Чипп был его правой рукой, его лейтенантом, его старым другом еще со времен гренландского плавания. «Теперь меня постоянно сопровождают тревога и беспокойство, – писал Делонг, размышляя о судьбе Чиппа, – и сейчас они вдвое сильнее».

Ближе к вечеру, 3 сентября, Делонг вздохнул с облегчением: катер Чиппа показался на горизонте – он шел вдоль кромки льда севернее остальных. Моряки возликовали, когда отставшие воссоединились с группой Делонга. «Как же мы были рады их видеть!» – написал Мелвилл. Отряду Чиппа пришлось нелегко. Его катер сел на мель и в какой-то момент чуть не затонул. Чипп, Данбар и все их матросы выглядели уставшими и обессиленными – особенно Данбар. Он то и дело терял сознание и с трудом стоял на ногах. Осмотрев его, доктор Эмблер заключил, что он страдает от «приступа головокружения» и сильного сердцебиения. «Данбар кажется больным», – заметил Делонг, который видел, как лоцман «покачнулся, пытаясь сесть». «Боюсь, – написал капитан, – Данбару на втором катере пришлось хуже, чем он готов признать. Его состояние весьма серьезно, но сейчас все так взволнованы, что точно оценить его тяжесть не представляется возможным».

Пока Эмблер помогал Данбару, Делонг решил отпраздновать возвращение отряда Чиппа, приготовив дюжину припасенных в трюме уток. «Я боялся, что они испортятся, – написал Делонг, – и велел приготовить из них хороший ужин». Получив по порции пряного рагу, моряки подняли тост за свое здоровье и поклялись больше никогда не разделяться, пока они не вернутся в безопасные края.

На следующее утро, 4 сентября, у них на пути снова встал их давний противник – лед. По свидетельству Делонга, большую часть утра им пришлось тащить тяжелые лодки по «неровному, вздыбленному паку». Саней у них не было, поэтому кили и днища принимали все удары на себя. «От килей откалываются длинные щепки, – негодовал Делонг, – сами лодки получают царапину за царапиной». В один момент Делонг провалился в воду по самую шею. Остаток дня его меховая одежда «противно липла к телу», из-за чего он «промерз до костей, несмотря на порцию бренди, которую ему выдал доктор».

Тем вечером они высадились на соседний остров, Котельный (Котельный и Фаддеевский соединены узким перешейком). Котельный представляет собой самый крупный остров Новосибирского архипелага и входит в число пятидесяти крупнейших островов мира. В 1773 году его открыл русский охотник и купец Иван Ляхов, а в начале XIX века его неоднократно посещали охотники за пушниной и окаменелой слоновой костью. Как и остальные Новосибирские острова, он был необитаем.

Ужин моряков на берегу Котельного, в окружении «холмов-колоколов», как назвал их Делонг, был весьма скуден, но они хотя бы нашли огромное количество плавникового леса, который можно было сжечь. «На пляже лежали целые груды деревьев, которые лед оттолкнул далеко от кромки воды», – заметил Мелвилл. Вскоре они развели костер. «Кашляя от дыма и обжигаясь искрами, – писал Делонг, – мы все же стояли у огня, надеясь хоть немного просушить свои вещи». По свидетельству Мелвилла, это был «первый приличный костер, который они развели с момента отплытия из Соединенных Штатов… Они стояли к нему лицом, из-за чего спине было холодно и моряки дрожали в насквозь промокшей одежде».