Царство льда - [109]

Прежде чем проститься с островом Беннетта, Делонг оставил послание в каменном туре, который Данбар построил на высоком утесе и обозначил веслом. В записке говорилось:

Остров Беннетта,

мыс Эммы.

76°38´ с. ш. и 177°32´ в. д. Мы сворачиваем лагерь и выходим на юг по льду в надежде с божьей помощью достичь Новосибирских островов и оттуда на лодках доплыть до берегов Сибири. У нас три лодки, провизии на тридцать дней и достаточное количество одежды. Мы все пребываем в добром здравии после нескольких дней отдыха на этом острове. Мы не понесли потерь и не страдаем от цинги. Хотя порой мы видим на юго-западе большие пространства открытой воды, пока мы не можем сказать, получится ли у нас продолжить путь на лодках или же нам придется и дальше тащить всю поклажу по льду.

Джордж В. Делонг,

командующий американской арктической экспедицией

Затем они двинулись вперед. Три лодки шли под потрепанными парусами, поднятыми на шатких мачтах и дрожащих реях. Делонг в последний раз с гордостью взглянул на открытый ими остров, пик которого «возвышался, подобно собору… купаясь в облаках». Пока они плыли на юг, огибая крупные льдины, на них надвигалась зима. «Наш прекрасный остров, – писал Мелвилл, – окутала белая пелена… В последний раз мы увидели лишь его призрачный силуэт, выгнутый, как спина большого кита, и стремящийся к небесам, словно в попытке смешать свою снежную чистоту с серебристым величием облаков».

Мой дорогой Джордж, ты обрадуешься узнать, как всеобъемлющ интерес к судьбе «Жаннетты» и ее команды. Я получаю десятки писем и телеграмм. Само собой, газеты из разных уголков страны жаждут взять у меня интервью, но я очень вежливо, хоть и твердо, отвечаю отказом на их просьбы. Я не хочу, чтобы мой муж брал на себя новые поручения. Я хочу, чтобы он был дома, а иначе я подам на развод!

Эмма

Глава 32 Известный мир

Настало время скелетного льда. Время конических луж талой воды, тупиковых каналов и водных загадок, которые почти невозможно разгадать. Льдины были слишком мягкими и пористыми, чтобы эффективно передвигаться на санях, но открытой воды не хватало, чтобы идти под парусом. Моряки медленно пробирались по ледяным лабиринтам, порой налегая на весла, а порой перетаскивая три свои лодки с одной тающей льдины на другую. Эти бесконечные трещины были «такими извилистыми и затейливыми, – писал Делонг, – что напоминали мне лабиринт в Хэмптон-Корте».

Делонг называл этот лед «скелетным», потому что он напоминал ему переплетение костей. Кладбище динозавров, плавающее в синевато-сером море. Ледяной реликварий – чистые белые ребра, крылатые позвонки, треснутые черепа с зияющими глазницами, белесые глазные яблоки, свободно плавающие в воде.

Пятнадцать дней они пробирались по нему, сквозь него и вокруг него. Порой они полдня шли по удобной трещине, которая постепенно сужалась и в конце концов исчезала вовсе. Порой им по полмили приходилось тащить за собой лодки, чтобы добраться до следующего канала. Или же они орудовали зубилами и кирками и с помощью веревок отводили в сторону крупные осколки льдин, чтобы открыть проход в следующий пролив. Так они рывками продвигались на юг: в один день им удавалось пройти девять миль, в другой – пять, в третий – двенадцать. «Очень тяжело, – писал Даненхауэр об этом комбинированном путешествии, – но гораздо лучше, чем тащить сани по снегу». Мелвилл называл их труд «титанической работой», говоря, что им приходилось идти «по лужам, запрудам, трещинам и торосам, проваливаясь в воду то по колено, то по шею».

Делонг старался идти рядом со льдинами, но не слишком близко к ним, поскольку их острые подводные грани могли повредить корпус лодок или выбросить их на мель. Волны постоянно подтачивали лед, испещряя его тоннелями и скрытыми пустотами. «Лед был очень ломким, – писал Делонг. – Много где возникали большие полыньи». Мелвилл описал одну льдину как «подточенную волнами, которые неистово бились об нее, отчего брызги взлетали на высоту до двадцати футов, а там, где море насквозь проело в ней дыры, из-под льдины били тысячи фонтанчиков, словно мимо проплывал целый косяк китов».

Большинство моряков по нескольку дней не покидали своих лодок. Они сидели в тесноте: одни налегали на весла, а другие отталкивали льдины и расчищали путь. Сидящие в трюмах коротали время, разминая затекшие ноги в холодной воде, капавшей с потолка. На обед они жевали пеммикан или хлебали говяжий бульон, сваренный из растопленного снега, плотно уложенного в трюмах. Хотя они двигались медленно и зачастую ужасно монотонно, но матросы не могли нормально поспать и даже расслабиться, поскольку лодки часто давали течь, заставляя их снова и снова вычерпывать воду.

Мало того, три лодки были так нагружены людьми и припасами, что любое волнение на море влекло за собой опасность. Порой узкие проливы выводили моряков в заснеженные бухты, где лодки, по выражению Мелвилла, «скакали и прыгали, как цирковые лошади». Боясь, что одна из лодок точно перевернется, Делонг не видел иного выхода – нужно было на треть сократить общую массу.

Капитан принялся выбирать вещи, которые можно бросить. Он составил подробнейшую опись всех до единого предметов экспедиции – в нее вошли каждая катушка ниток, каждый комок шпаклевки, каждый фрагмент дерева, каждый топор, напильник и шило, – и вычеркнул из него все, в чем не чувствовал крайней необходимости.