— Он сказал, что примет твои условия и готов защищать тебя от попаданцев, но…
Лорд Тьмы озадачено уставился на Клыка.
— Что «но»?
— Он хочет получить свою долю золотом прямо сейчас.
— Этого в договоре не было, Клык.
В этот момент второй орк поднял свой огромный топор и начал демонстративно размахивать им перед лицом Лорда.
— Ладно, черт с тобой, пусть забирает свою долю.
Темнейший махнул рукой и указал на золото.
— Когда я смогу увидеть новую охрану?
— Все самые лучшие бойцы нашего клана явятся сюда после ремонта башни. А пока будь уверен, что договор принял силу и не может быть расторгнут до окончания цикла.
Лорд улыбнулся и начал закрывать двери сокровищницы.
— Хорошо… прекрасно. И топором можно было не махать, я слова неплохо понимаю.
Оскал недобро посмотрел на своего работодателя и, не попрощавшись, зашагал к выходу. Остался только Старый Клык. Когда грузная фигура главаря «хохолков» скрылась за массивными створками башни, Лорд развернулся к оставшемуся зеленокожему и заговорил.
— Что все это значит, Клык? Я просил тебя договориться самому, а не притаскивать этого сумасшедшего ко мне в башню. Он не в себе.
— Ты про топор?
— Да, черт возьми! Мне уже не двадцать лет, у меня слабое сердце и нервы ни к черту. Если каждый будет приходить сюда и размахивать такими штуковинами перед моим лицом, я вскоре схвачу инфаркт.
— Ну ты ведь уладил свои дела? — спокойным тоном продолжал орк.
— Это правда, но твоим друзьям надо взять за правило, что нельзя принуждать людей при помощи оружия. Сегодня другое время: демократия, права человека, личное пространство, которое нельзя нарушать всем попавшимся.
— Тебе надо сказать спасибо, что он не нарезал из тебя салат, а ведь он мог.
— Я знаю, поэтому и попросил тебя помочь в этом деле.
Лорд протянул орку руку и в знак согласия, пожал его зеленую лапу. После они разошлись. Звук ремонтно-строительных работ вновь влетел в его уши. Гномы с новой силой набросились на свои участки работ и с упорством вгрызались в старую кладку, кроша ее и возводя новую.
— Будь я проклят, мой сын возвращается обратно в Гуверон.
Король читал присланное кучером сообщение, привязанное на маленькой лапке почтового голубя.
— Но почему один? Разве Матильда не должна сопровождать его.
Он держал свернутый клочок бумаги и еще и еще раз прочитывал написанные строки. Рядом стояла Катарина. Теперь она все время была возле него. С того самого момента, когда супруга короля покинула замок, ей не составляло труда приближаться к Майнстейму и не быть обвиненной при этом в неприличном для дамы поведении. Все окружение короля знало о зародившихся отношениях между фрау Катариной и королем. Никто особо не придавал этому значения, но все же старались не заострять на этом внимания, считая все это очередной интрижкой.
— Может оно и к лучшему? — спросила она, обняв короля, — Сын приедет к своему отцу, и ты сможешь все рассказать.
— Думаешь, он поймет?
— Наверное нет, но ты ведь сам говорил, что его мозгов не хватит чтобы отличить черное от белого. Может он ничего не скажет и в этом случае.
«Да, наверное, она права».
Чтобы не говорили злопыхатели, но его сын был просто олицетворением тупости и безграмотности. В свои годы он едва мог посчитать до десяти и читать по слогам несложные предложения. Любые попытки хоть как-то обучить отпрыска тут же натыкались на непробиваемую стену, которая препятствовала любому обучению, продолжая сохранять мозг сына в девственной нетронутости.
— Жаль, я хотел сделать его наследником, когда состарюсь, но он не может сложить простейшее слово из кубиков, не говоря о том, чтобы править огромным королевством.
Фрау Катарина немного помолчала, но решившись, пошла в атаку.
— Мы сможем родить своего наследника.
Майнстейм резко посмотрел в лицо красавицы Катарины. Она не сводила с него глаз и ждала ответной реакции.
— Но… я.
Эти слова давались ему с большим трудом. Король столько лет мечтал об этом, что когда наступил час откровения, его язык перестал слушаться своего хозяина и начал вести себя совершенно по-другому. Звуки не складывались в слова. а они в свою очередь. в предложения. Он хотел сказать «да», но что-то сильное, что еще жило и питало маленькую слабость к его состарившейся, но все еще королеве, не давало высказать все до конца.
— Вы не уверены во мне.
— Я? Нет, что вы. Абсолютно. Более того, я практически уверен, что от нашего брака выиграем не только мы, как люди, но и наши королевства. Я прав, майне фрау, Восточная Гермундия сейчас переживает не самые хорошие времена и такой союз помог бы ей.
Фрау резко отошла от короля. Ее взгляд стал напряженным и она боялась показать королю свою растерянность. Конечно, все так и было как говорил Майнстейм, но она не хотела себя продавать. Отец ей как-то сказал, что «в жизни есть две вещи, цена которых может варьироваться с возрастом: это вино и женщины. Правда с женщинами все наоборот»
Она подошла к окну и взглянула на огромный рынок впереди. Чуть дальше начиналась площадь, за ней жилые кварталы аристократов и купцов. Чем дальше устремлялся ее взгляд, тем больше пространства и территорий, подвластных королю Гуверона, она могла охватить.
