Царское проклятие - [69]
— Как это он не боится царю такое сказывать? — восхитился молодой Никита, у которого от волнения даже мурашки на коже выступили.
— Святой человек, — глубокомысленно заметил второй, гораздо старше, с наполовину седой бородой с запрятанными в ней добрым пятком шрамов.
— Я так вот нипочем бы не смог, — продолжал восхищаться молодой. — А ты, дядька Охрим?
— И я тоже не стал бы, — согласился пожилой, философски заметив: — Жаль будет, когда его убьют.
— Кого? — вытаращил глаза Никита.
— Ну, этого, кто он там? Монах, что ли? — спокойно пояснил Охрим.
— За что? За правду? — возмутился молодой.
— Да нет, за глупость, — поправил его Охрим. — Чтоб знал вдругорядь — кому да что говорить дозволено.
— Как же он вдругорядь знать будет, ежели его ныне убьют?
— Ну, чтоб другие знали. Вот хошь ты, к примеру.
— Да-а, жаль, — растерянно вздохнул Никита.
Между тем обличения продолжались.
— Воззри на правила, кои дал вседержитель сонму царей земных. Ты должен был быть ревностным их исполнителем, меж тем как ты в своей душевной слепоте вершишь совсем иное.
— Верую, отче, ибо потряс ты мою душу и сердце. Ныне же хочу покаяться и принять венец добродетели! — вдруг услышали стражники звонкий голос царя.
Или не царя?
Ратники переглянулись.
— Что-то он на глас Иоанна не похож? — выразил сомнение Никита.
— А третьего там нет, — пожал плечами Охрим и указал пальцем на дверь, лаконично пояснив: — Глушит. Тебе на рожу подушку положить, тоже не своим голосом заорешь.
Но тут дверь распахнулась, и, ведомый за руку пылающим праведным гневом пастырем, показался царь.
— Чтой-то не то, — поморщился Никита. — Дядька Охрим, а дядька Охрим. Какой-то он не такой ныне, а? И лик, и сам он. Да и ростом вроде повыше стал. А шаг каков? Да он отродясь так не хаживал.
Услышавший последние слова молодого ратника князь Палецкий, шедший с другой стороны галерейки, тоже присмотрелся к походке Подменыша и с некоторой досадой подумал, что караульщик прав. Перестарался Федор Иванович, обучая своего питомца, как правильно подлежит хаживать царям. И даже не столько перестарался, сколько позабыл, что он-то служил Василию Иоанновичу, а тот начал княжить только в двадцать шесть лет. К тому же пойдя дородством в мать Софью, о необъятности телес которой даже в юности писали некоторые итальянские поэты, Василий всегда вышагивал чинно и неспешно.
Зато Иоанн удался в своего деда, который сызмальства был высок и худ, к тому же рос его внук, как пырей в огороде — никто о нем не заботился, никто его больно-то ничему не учил. Вот и ходил соответственно. Подменыш же и впрямь шествовал.
«Надо будет ему сказать попозже», — сделал он в памяти отметку.
Хотел было отчитать молодого ратника, чтоб не о том на посту думалось, но тут ему невольно помог второй из стражников.
— Блазнится тебе все, — равнодушно ответил Никите Охрим. — Экий ты. То глас не по душе, то лик непонятен. А ты иное в толк возьми — он же иную жисть вести решился, непорочную, потому ныне и не идет, а шествует к ней, — и засмеялся.
— Ты чего? — удивился Никита.
— Да я у него всего третий год, а он к этой жизни уже в четвертый раз так вот… шествует. Так что насмотрелся.
— А смеешься почто? — не понял молодой караульный.
— А у него всякий раз терпежу более чем на седмицу не хватает. Хотя нет. Когда с царицей своей в Троицкую лавру пошли, то он аж три седмицы выдержал.
— А потом?
— Потом сызнова грешить учал, — лениво констатировал Охрим и философски заметил: — А может, оно и правильно. Мне мних один за кружкой меда сказывал как-то: «Помни, отрок…»
— Отрок?
— Да это полтора десятка лет тому назад было, — пояснил пожилой и продолжил: — Помни, отрок, что ежели не согрешишь, то не сможешь покаяться, ибо не в чем, а тот, кто не покается — не спасется.
Далее князь слушать не стал, с деловым видом выйдя из-за угла и двинувшись следом за Иоанном и Сильвестром в небольшую деревянную церквушку, пристроенную с восточной стороны терема. И вовремя поспешил. Едва-едва успел ухватить за руку царского духовника протоирея Федора, норовившего прошмыгнуть туда же.
— Негоже мешать, когда наставник со спасаемым беседует, — с укоризной заметил он.
— Я — духовник царский, — выпятил протоирей вперед тщедушную грудь, с гордостью указав на свой массивный золотой крест.
— Ведаю, — кивнул Палецкий. — Так что ж с того? Нешто тебе круглый день нужно с царем разговаривать?
— Исповедать его хочу, ибо он есть вверенное моему попечению чадо, — не сдавался отец Федор.
— Первый раз слышу, чтоб таинство исповедания не по желанию мирянина свершалось, но по воле духовника, — удивился Дмитрий Федорович. — Это что ж, митрополита Макария повеление?
— Ты, княже, свое ведай, — попытался еще раз вырваться из его крепких объятий протоирей, но куда там.
Это ныне князь Палецкий все больше в Думе сиживает, а десяток лет назад он и рати за собой водил, и сам в боях не раз сабельку из ножен извлекал. Конечно, не тот теперь, далеко не тот, но кое-что осталось. Во всяком случае для царского духовника хватило.
Меж тем в тесной церквушке почти у самого алтаря, преклонив колени, молился новоявленный Иоанн Васильевич. Молился не только за себя, ибо уже был приучен отцом Артемием у бога ничего не просить — что нужно он либо уже дал, либо еще даст. Сам же человек того не ведает, потому как больше печалится о суетном, а даже родители своему дитяте все, что он просит, не дают, ибо глуп еще и неразумен.
Когда Константину Орешкину, простому учителю истории, предложили спасти Землю, при этом не гарантировав ему личной безопасности – он не смог найти причину для отказа. И перенесся в XIII век, очутившись в теле удельного князя.Теперь его первая задача – добиться, чтобы родственники, правящие в разных городах Рязанского княжества, перестали враждовать друг с другом и задумались о судьбе Отечества. Ведь до сокрушительного удара по славянской цивилизации – битвы при Калке – остается каких-то семь лет...
Принято считать, что события во времена средневековья протекали медленно. Угодившие в XIV век два российских опера такого бы не сказали — дел водоворот, работы хоть отбавляй. Притом работы по специальности: спасение языческих жрецов можно назвать операцией по освобождению заложников, обучение воинов — подготовкой спецназа ОМОНа, взятие неприятельской крепости — захватом воровской малины. Но главное — впереди. Надо придумать, как добиться объединения всей Руси, как организовать решающую битву с Золотой Ордой на полвека раньше положенного и как провести ее по своим правилам.
Едва Константину Орешкину удалось встать во главе Рязанского княжества, как на него пошел войной юный княжич Ингварь. Обвиняя Константина в смерти отца, он согласен даже прибегнуть к помощи извечных врагов – князей Владимиро-Суздальской Руси.В это же время со жрецом Перуна Всеведом связываются Мертвые волхвы, которые ушли на Урал после принятия страной христианства. Волхвы настаивают, чтобы Всевед отправил Константина на север Руси, к волшебному озеру. Это гиблое место зовется Оком Марены – именем славянской богини смерти.
Чтобы добиться победы, нужно быть сильным, а еще иметь деньги, а еще… Много чего нужно, чтобы победить, но у наших современников, попавших в XIII век, ничего этого нет, а спасти Русь от орд Батыя все равно надо. Да и не от одних степняков, ведь среди противников есть еще и враг из иного мира.Зато у наших смельчаков на плечах светлые головы, в груди — отважные сердца, и есть вера в себя, которая очень скоро понадобится, когда кое-кто из героев окажется на волосок от смерти.
Князю Константину предстоят новые испытания. На этот раз его соперник Ярослав действует коварнее, решая ударить сразу с трех сторон. Надо не только выдержать натиск заклятого врага, но и спасти свою возлюбленную, и решить судьбу черниговских княжичей, взятых с поличным у сожженного села, и заплатить должок волжским булгарам, что разграбили Великий Устюг, и заступиться за русичей, что томятся во Владимире, в монастырских застенках…А тут еще обыкновенная щепка, выдаваемая Константином за частицу креста господня, вдруг проявляет волшебные свойства.
Кем только не приходилось становиться Константину, попавшему в XVI век, в своих странствиях: фряжским князем и купцом с тайным поручением к самому Иоанну Грозному, юродивым Мавродием по прозвищу Вещун и испанским пограничником… Он ринулся в это столетие в погоне за своей любовью, не собираясь менять историю Руси, но так вышло, что судьба подкидывает ему все новые и новые испытания, ввергая в круговорот важнейших событий. И ему приходится убивать и беспомощно повисать на дыбе, хлестать и самому стонать под ударами кнута, рубить врага и получать стрелы в собственную грудь.
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.