«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [91]

Получив известие, Великий Князь подготовился, сформулировав причины, по которым он отказывался принять посланное в его адрес. Позднее, когда дело получило скандальную огласку, Николай Николаевич обставил всё это, по возможности, благовидными предлогами. Он-де «затруднился их принять, считая, что при важном государственном характере доставленных предметов, хранение их в частной обстановке не представляется достаточно обезпеченным, и находил, что они должны храниться в условиях, представляющих для их сохранности большие гарантии»⁷⁰.

Генерал Морис Жанен

Судно прибыло в Марсель 15 июня (впоследствии парижская «Matin» вместо июня ошибочно писала «июля», что потом попало во многие публикации). Однако никаких представителей Великого Князя генерал ни на причале, ни в городе не нашел.

«Будучи задет, – описывает дальнейшее английский исследователь Джон Стюарт, – Жанен вместо того, чтобы передать материалы следствия французскому министру иностранных дел, оставил их у себя».

Обо всех дальнейших событиях (с июня 1920-го по начало января 1921-го), носивших совершенно позорный для русских монархистов-эмигрантов характер, не красивших и многих Членов Российского Императорского Дома, не было известно вплоть до июня 1924 г., когда генерал Жанен неожиданно решил прервать молчание, выступив с заявлением в прессе.

Выходившая в Париже «Русская газета», ссылаясь на французскую «Matin», приводила слова генерала (17.6.1924): «На мою долю выпала обязанность привезти во Францию, для передачи их Великому Князю Николаю Николаевичу останки Императора Николая II, Императрицы, Цесаревича Алексея, Великих Княжен и Их слуг. Эти останки не могут быть разделены. Пепел Государя смешался с пеплом Его верных слуг. […] В трех других сундуках содержится следственный материал судебного следователя Соколова, закончившего расследование своего предшественника Сергеевского [Сергеева], а также вещественные доказательства, в том числе пули, найденные в стене той из комнат Ипатьевского дома, где произошло цареубийство.

Все четыре сундука мне были вручены генералом Дитерихсом и бывшим преподавателем несчастного Цесаревича Жильяром.

Я их доставил во Францию с невероятными трудностями и, согласно решению Великого Князя Николая Николаевича передал 16 октября 1920 года г. Гирсу, бывшему Российскому посланнику в Риме.

Эта передача состоялась в предместье Гренобля, Ля Тронш. Выбор именно этого места объясняется тем, что мне вначале пришлось хранить упомянутые сундуки в моем имении в Дофинэ, за отсутствием квалифицированного лица, которому я мог бы их вручить в момент высадки в Марселе».

Таково было первое заявление генерала. Вскоре последовали подробности и уточнения:

«15 июля 1920 года генерал Жанен высадился в Марселе, где он ожидал встретить лицо, командированное Великим Князем Николаем Николаевичем. Так как никого не оказалось, то генерал взял чемоданы с собой в Гренобль, в имение.

Некоторое время спустя генерал Жанен отправился в Париж, где к нему явился морской агент Дмитриев, который ему сообщил, что Соколов уже виделся с Великим Князем Николаем Николаевичем, и что последний приказал передать все чемоданы г. Гирсу как старейшему верноподданному, проживающему во Франции.

Жанен потребовал предъявления письма Великого Князя. Таковое и было ему вручено 16 октября 1920 г. в Ля Тронш близ Гренобля, где тогда же состоялась передача г. Гирсу шкатулки с Царскими останками и чемоданов со следственным материалом.

Позднее Соколов получил приказание доставить шкатулку и чемоданы в Крым, в штаб генерала Врангеля. По словам генерала Жанена, Гирс согласился. Соколов же протестовал, предвидя близкое падение Врангеля.

Однако подоспела эвакуация Крыма и мысль о переносе туда шкатулки и чемоданов была оставлена.

Генерал Жанен добавляет:

Жильяр мне передавал, что французское Министерство иностранных дел предложило поместить Реликвии в свою библиотеку. Но Императорская Семья отказалась: не доверяя намерениям будущих французских правительств”»⁷¹.

Новая информация появилась несколько лет спустя, в связи с готовившимся в 1931 г. выходом в Праге книги Мориса Жанена «Падение царизма и конец Русской армии»⁷².

В декабре 1930 г. гренобльский корреспондент парижской газеты «Journal» встречался с генералом Жаненом в его усадьбе неподалеку близ Сен Себастьяна: «Верно, что я привез драгоценные Останки, всё, что было собрано на месте убийства Царской Семьи. Я их хранил у себя в моем имении Жерр Изар с июня по октябрь 1920 года. После того я их передал г. Гирсу, бывшему послу России в Италии. Что с ними стало – мне неизвестно»⁷³.

Издательская обложка книги: Maurice Janin «Pád carismu a konec ruské armády. (Moje misse na Rusi v letech 1916–1917)». Jaroslav A. Růžička. Praha. 1931 г.

Тогда же французский журналист Ксавье де Отеклок начал в парижской газете «Petit Journal» серию очерков, объединенных общим названием «Что стало с Русским Царем». Встречался он и с самим генералом в его усадьбе Серр Изар в 60 километрах от Гренобля.

«Когда я прибыл в Париж, – рассказывал генерал Жанен, – я сообщил Великому Князю Николаю Николаевичу о возложенном на меня поручении. Он послал ко мне бывшего морского атташе при посольстве Дмитриева. Дмитриев мне заявил, что Великий Князь не считает себя правомочным принять эти чемоданы на хранение. Считая себя обыкновенным частным лицом, Великий Князь высказал пожелание, чтобы я передал Реликвии и документы Гирсу, бывшему послу в Риме, и в то время старшему среди русских послов заграницей.