«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [84]
Однако вот и сам опубликованный фрагмент письма А.С. Нарышкиной, адресованного П.Н. Пагануцци, от 12 ноября 1979 г.:
«После гибели Колчака Владивосток продержался недолго. Последние части… и мы были спасены японцами – мы лично на крейсере. Мы жили в [нрзб.], пока не нашлись места на французском пароходе “Budri e Bon”. Но каюты только до Коломбо, там надо было менять и ждать другого парохода. Соколов был с нами. Нашли нам каюту на итальянском транспорте, который шел в Венецию. Мой отец[39] был на другом пароходе, моя мать[40] и сестра на втором. Соколов, его жена, мой муж Кирилл Михайлович Нарышкин и я – на итальянском.
Обложка первого издания выпущенной Свято-Троицким монастырем в Джорданвилле книги профессора Павла Николаевича Пагануцци
Соколов поставил ящик под мою койку до самой Венеции. Мы никогда не оставляли ящика одного. В Венеции переждали несколько дней. Потом Соколов, мой муж и жена Соколова уехали к Великому Князю Николаю Николаевичу, который тогда находился в Италии, – с ящиком. Оставив меня ехать одной в Париж к моей тетке, скоро подъехал мой отец. Насколько я знаю от него, ящик был спрятан, вероятно, в сейф».
Письмо это приводится, скорее всего, по копии, сохранившейся в архиве П.А. Сарандинаки.
Примечательно, что сам его адресат, профессор П.Н. Пагануцци, в то время как раз работавший над своей известной вышедшей в 1981 г. (через два года после письма) книгой и даже один раз ссылавшийся на свидетельство А.Н. Нарышкиной, никак не использовал эти сведения, посчитав их весьма сомнительными.
Так что все эти интервью и само письмо – сплошной коварный зыбун, с точки зрения надежности (в этом мы еще не раз убедимся) почти что абсолютный ноль.
Более или менее твердую почву можно обрести, лишь обратившись к свидетельствам, исходившим от следователя, пусть их и сохранилось не так уж много.
Согласно одной из справок, подшитых к делу, 4 июня 1920 г. Н.А. Соколов прибыл в Венецию, а 11 июня был в Риме.
В полном согласии с этими сведениями беседовавший со следователем несколько лет спустя сотрудник парижской «Matin» писал: «4 июня 1920 г. Соколов прибыл из Владивостока в Венецию. В Риме, где в то время находился Великий Князь Николай Николаевич, Соколов был принят бароном Стаалем и рассказал о произведенном им следствии»>63.
Великие Князья Николай и Петр Николаевичи со своими семьями прибыли в Геную еще 23 апреля 1919 г. на борту английского линкора «Лорд Нельсон» под командой адмирала Сеймура. В 1920 г. они всё еще оставались в Италии, Королевой которой была Елена – сестра черногорок – жен Николаевичей.
Обложка книги Александра Жевахова «Les Russes blancs»
Встретившего Н.А. Соколова барона Стааля О.А. Платонов называет масоном («История цареубийства»), однако ни в одном справочнике вольных каменщиков, в т. ч. и в «словаре» самого Олега Анатольевича он не фигурирует.
«Через состоявшего при нем [Николае Николаевиче] масона барона Стааля – пишет О.А. Платонов – Великий Князь распорядился передать все масону М.Н. Гирсу». Эффектно, но – увы – не соответствует действительности.
Генерал-лейтенант Алексей Иванович барон Стааль (Сталь) фон Гольштейн (1859–1941) после окончания Пажеского корпуса (1878) вышел офицером в Лейб-Гвардии Уланский Ее Величества полк. С 1889 г. он адъютант Великого Князя Николая Николаевича. Одновременно состоял при Великом Князя Петре Николаевиче и заведовал Его Двором. В эмиграции барон служил у Великого Князя Николая Николаевича, последовав за ним во Францию. После его кончины, вернулся в Италию, скончался в Риме и был погребен на кладбище Тестаччо.
Называющий себя «русским французом» Александр Борисович Жевахов, автор недавно вышедшей в одном из парижских издательств книги «Белые русские»[41], основанной на архивных документах и публикациях в прессе того времени, датирует попытки Н.А. Соколова установить контакты с Великим Князем 9, 11 и 13 июня. Однако, как он пишет, Николаю Алексеевичу удалось встретиться лишь с бароном Сталем.
Великий Князь Николай Николаевич в эмиграции
Итак, сам Великий Князь с Н.А. Соколовым не встречался, однако после этого визита, узнав о намерениях следователя обосноваться в Париже, видимо, попросил князя В.Н. Орлова и его сына приглядеть на всякий случай за этим безпокойным человеком. Даже при всей скудости источников, следы этого контроля нет-нет да и будут давать о себе знать – то здесь, то там…
Вокруг же помянутого в письме «ящика» Соколова П.А. Сарандинаки развернул целую мифологию. Как только ни называют этот предмет в статьях, книгах и интервью: «шкатулка», «сундучок», «чемоданчик», «саквояж».
Эта путаница, на наш взгляд, создается намеренно, чтобы замаскировать смысловую подмену той самой синей сафьяновой шкатулки, принадлежавшей Императрице Александре Феодоровне, с мощами Святых Царственных Мучеников, переданной в Харбине 21 марта 1920 г. для сохранения и доставки во Францию генералу Морису Жанену. Если сравнить снимок «синей сафьяновой шкатулки» с мощами Св. Царственных Мучеников, сохранившийся в архиве генерала М.К. Дитерихса и «чемоданчик Н.А. Соколова», находящийся, по словам П.А. Сарандинаки, у внука следователя, то даже невооруженным глазом видно (взять хотя бы тот же замок): речь идет о совершенно разных предметах.
