«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [79]
Икона Святых Царственных Мучеников. Русская Православная Церковь Заграницей
И Господь, внемля нашему воплю, и, услышав святую молитву Своего смиреннейшего раба – нашего Царя-Мученика, в силе сотворить чудо и, сняв с совести Русского Народа тяжкий грех цареубийства, дыханием уст Своих может сдунуть с лица Русской земли иго и всю нечистоту богоборческой власти. У Господа все возможно!»
Так и случилось. Прошло всего несколько лет после прославления Зарубежной Церковью Царственных Мучеников и пало коммунистическое иго.
Однако, как и опасался Владыка, Царственным Мученикам «не было дано первенства ни в день празднования Новомучеников, ни в тропаре при канонизации». Мнение архиепископа Антония возобладало.
Предвидя это, перед этим, пишет иеромонах Дамаскин (Христенсен), «епископ Нектарий взял с Платинских отцов обещание опубликовать тропарь в должном виде, дабы снять грех цареубийства. Когда отцы исполнили просьбу Епископа, владыка Антоний огорчился и рассердился, требовал даже, чтобы номер журнала отпечатали заново, а подписчикам прислали извинения.
18/31-го октября [1981 г.] в Нью-Йорке состоялось прославление Царя и Новомучеников Российских. Текст богослужения был составлен отцами Германом и Серафимом. Сослужил епископ Нектарий – единственный иерарх, бывший еще в России сыном ее страждущей Церкви. Он был знаком с новомучеником Патриархом Тихоном. Полтора года спустя в последний раз он явит единство души с новомучениками – упокоится в день их поминовения, совершив накануне в субботу всенощную в их честь…»
Незадолго до кончины Владыка побывал в Платине. Игумен Герман вспоминал: «Был вечер… таинственное такое время. Небо покрыто звездами. Я подошел к нему и спросил: “Владыка! Что же делать? Так страшно, мiр такой ужасный. Россия гибнет”. А он сказал: “В России должно быть всенародное прославление всех новых мучеников с Государем Николаем Вторым во главе. Он должен быть прославлен именно во главе. Тогда Россия избежит нового рабства, которое очевидно грядет на весь мiр, тогда будет России освобождение, и за ним – воскресение. А если этого не произойдет, если русский народ не осознает вины своей, то Россия будет стерта с лица земли американским, западным, нехристианским духом, который вошел в Россию еще во времена Петра Первого и который уже сотворил все эти безобразия. У России особое предназначение”».
Наступало время России. Что и как произошло не нам судить. Но вот, однако, каков был этот Владыка, к которому попали Царские реликвии!
Ну, а теперь пришел черед рассказать об отъезде в Европу и самого следователя Н.А. Соколова.
Впоследствии многие утверждали, что во Францию он выехал вместе с генералом Морисом Жаненом. (Об этом сообщает, в частности, А. Ирин в очерке 1924 г. «На могиле Н.А. Соколова»: «…Соколов обратился к французскому генералу Жанену, который предоставил Соколову купе в своем поезде».) Но это, видимо, не так, даже относительно выезда из Харбина в Пекин, поскольку сохранились достоверные свидетельства того, что следователь с женой отправился в китайскую столицу вместе с Робертом Вильтоном. Разве что вагон англичанина находился в составе поезда французского генерала.
Скорый поезд на станции Харбин
Пекин. Центральная улица в китайском квартале
Есть разноголосица и в датах отъезда. По словам П.П. Булыгина отъезд Николая Алексеевича с супругой и английским журналистом состоялся 20 марта. В одной из приложенных к делу справок Н.А. Соколов и сам подтверждал это время отъезда: «20 марта 1920 года судебный следователь выбыл из России за границу для следования в Европу».
Однако английский журналист называет иную дату: «9 (22) марта, как только забастовка окончилась, мы с Соколовым выехали из Харбина».
Верный своим правилам и привычкам, следователь до последней возможности занимался делом: 15 марта он допрашивал личного камердинера Императрицы Александры Феодоровны Алексея Андреевича Волкова, а на следующий день – помощницу няни Цесаревича Елизавету Николаевну Эрсберг.
Автор помянутого нами очерка 1924 г. А. Ирин, в основе которого лежали рассказы следователя, пишет: «…Соколов благополучно прибыл в Пекин и немедленно же направился к русскому послу (фамилию я его забыл), прося отпустить средства для отвоза следствия в Европу – в Лондон или Париж.
Хотя в распоряжении российского посла имелись большие казенные суммы, но однако же средств, потребных на нужды следствия об убийстве Императора, не нашлось. Посол принял Соколова очень холодно и отказал ему в какой-либо помощи, в том числе, конечно, и материальной, так как в его смете подобного расхода не предвидено. И это говорил русский посол!»>56
Дом Русского посольства в Пекине. Российская дипломатическая миссия располагалась в посольском квартале Пекина, неподалеку от Императорского Дворца
Русским дипломатом, о котором сообщал А. Ирин, был последний Императорский посланник в Китае – князь Николай Александрович Кудашев (1868–1925).
Личность эта была весьма примечательная. Он был внебрачным сыном директора частного банка в Киеве князя Александра Сергеевича Кудашева (1830–1877). Мать его, тульская дворянка Софья Ивановна Орлова, исхитрилась исхлопотать своим сыновьям княжеский титул.
