«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [135]
– Смысл приведенной фразы?
– Кремль считал необходимым провести суд над Романовыми и был против немедленного расстрела. Существуют и другие доказательства того, что Ленин, Свердлов и Троцкий неоднократно выступали за проведение суда. Активный деятель Уральской ЧК и участник расстрела царской семьи М. Медведев-Кудрин вспоминал: “Сообщение о поездке в Москву к Я.М. Сверлову делал Филипп Голощекин. Санкции Всероссийского центрального исполнительного комитета на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В.И. Лениным, который высказывался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной…”
– Выходит, уральцы управились сами?
– Выходит, так. Вот еще одна цитата из М. Медведева-Кудрина: “Александр (председатель Уралсовета Белобородов) опасался, что В.И. Ленин привлечет его к ответственности за самоуправство с расстрелом Романовых без санкции ВЦИКа”.
– Кремлю этот расстрел был совершенно не нужен, особенно после убийства Мирбаха.
– Именно так. Когда левый эсер Блюмкин 6 июля 1918 года убил германского посла Вильгельма Мирбаха, обстановка в Москве накалилась до предела».
Для этого, понятное дело, собеседникам пришлось поливать грязью Н.А. Соколова, М.К. Дитерихса и Р. Вильтона, а также и вообще тех, кто смеет придерживаться выводов белого следствия
Все средства для этого были хороши. А коли при этом еще и грамотёшки маловато, то эти возможности чудились им, видимо, и вовсе почти что безграничными: море им казалось по колено.
И вот тут-то товарищ Быков сыграл с товарищем Соловьевым и товарищем Аннинским злую шутку. Они не только знать не знали о существовании переводов его книги, но и не принимали в расчет целей, которые большевики (тех, кого они столь рьяно брали под защиту) преследовали, запуская в 1930-х эти иностранные издания.
И вот два хитрована, заранее обговорив сценарий, разыграли перед читателями мини-спектакль:
– В изложении Чиковани это звучит так… – говорит один.
– Не знаю, откуда взял Чиковани эту «цитату»… – тут же подхватывает другой.
«Знатоки», правда – повторим это еще раз – упустили из виду французское издание книги Быкова 1931 г., на 150-й странице которого автор, а вовсе не Шота Чиковани (на что намекают собеседники), так прямо и пишет: «По возвращении из Москвы Голощекин представил 12 июля местному Совету рапорт, выражающий точку зрения центральной власти, предусматривающую казнь Романовых».
И, значит, вот где они, настоящие «КРАПЛЁНЫЕ КАРТЫ» – в застольной беседе «своих» в редакции московского журнала «Родина»!
Этот мелкий, вроде бы, эпизод еще раз демонстрирует невысокий профессиональный уровень В.Н. Соловьева, его способность на подлоги и организацию дешевых эффектов, тешащих его, как оказалось, ни на чем не основанный апломб.
Возвращаясь к иностранным переводам быковской книги, еще раз подчеркнем их высокую значимость для большевиков, что подтверждает в том числе и немалая сложность исполнения этой задачи, начиная с подбора кандидатуры переводчика и кончая способами продвижения этих проектов в западных издательствах.
Как это ни парадоксально, из книг этого большевика и цареубийцы черпали информацию не только иностранцы, но и часть российской эмиграции, причем, бывало, что и высшего разбора. Так, биографы вдовы Великого Князя Михаила Александровича – графини Натальи Сергеевны Брасовой (1880–1952), утверждают, что именно прочитав в 1934 г. книгу П.М. Быкова, она удостоверилась в убийстве супруга.
Выходит, что труд Н.А. Соколова, изданный в 1924 г. на французском, а в следующем на русском и других европейских языках, в котором следователь, используя в том числе и очерк П.М. Быкова 1921 г., вполне определенно писал об убийстве Великого Князя, Наталья Сергеевна считала почему-то не столь авторитетным…
Великий Князь Михаил Александрович и графиня Н.С. Брасова
Вряд ли мы ошибемся, если предположим, что так было из-за ходивших в той среде, в которой вращалась графиня, вздорных слухов о Соколове.
В любом случае, описанные хотя бы в этой главе коллизии ставят перед нами – среди прочих – и еще одну важную проблему – текстологическую. Хорошо бы в каждом отдельном случае понять, что в том или ином заграничном издании превалировало: неточность перевода или особенности текста, предоставленного издательству.
Французское издание книги П.М. Быкова «Последние дни Романовых». Paris. Payot. 1931 г.
Мы уже рассказывали об английском переводчике (для лондонского и нью-йоркского изданий 1934–1935 гг.) – известном члене компартии Великобритании Эндрю Ротштейне, а также о переводчике с немецкого – Эдуарде Шимане. Столь же неслучайным лицом, хотя и несколько в ином роде, был переводчик французского издания.
«Князь Г. Сидамон-Эристов» – такое имя значилось на обложке издания 1931 г., как переводчика, – происходил из древней аристократической грузинской фамилии.
Георгий Дмитриевич был адвокатом, еще с 1895 г. числясь в качестве частного поверенного при Петербургском окружном суде, а перед переворотом 1917-го – при Петроградском коммерческом суде.
Человеком он был в свое время весьма состоятельным. Снимал апартаменты стоимостью свыше трех тысяч рублей в год на Потемкинской улице, шедшей вдоль Таврического сада, рядом с Государственной думой.
