Царский духовник - [30]

Помня все это, отец Сильвестр радостно внимал мудрым словам царя молодого.

Полюбовавшись на юношу царственного, воскликнул старый священник с радостью великою:

- Испол'ать тебе, государь юный! Из многих недугов земли русской угадал ты и постиг один недуг важнейший. Коли придумаешь сему недугу исцеление, великая слава тебе будет в потомстве твоем.

- А что же ты думал, отец святой, - молвил молодой царь, слегка похваляясь, - что же ты думал? Или у государя московского разума не стало, или зоркостью да пониманием его Господь обделил? Чай, немало я претерпел во время юности моей от бояр мятежных, от их местничества ненавистного. Было время мне подумать, как их укротить, как свою волю царскую на всех поставить…

При тех словах гневно побагровело лицо государя юного и очи его жгучей молнией сверкнули; только скоро опомнился молодой царь и гнев свой затаенный подавил.

- Поверь мне, отец святой, что забыл я давно обиды бояр моих, пестунов-злодеев юности моей. Мыслю я теперь лишь об одном: как бы землю русскую успокоить, как бы в ней правый суд ввести, как бы ее возвеличить…

Встал отец Сильвестр со своего места, в пояс молодому царю поклонился, рукою пола дощатого коснулся.

- Все мы слуги твои, царь-государь, и я из тех слуг первый. Готов служить тебе опытом долголетним, готов служить тебе помышлением своим многодумным. Ведаю я отныне, что желаешь ты одного лишь блага для земли родной. Знай же, царь, что есть у тебя слуги верные и среди тех слуг первыми будут старик Сильвестр да братья Адашевы.

- Вас-то, верных слуг, я уже познал, - ответил ласково молодой царь. - Вы мои ближние, мои доверенные! Только мыслю я, что мало вас… Втроем иль вчетвером - коли меня считаете - нелегко на земле русской правду ввести! Сами отберите мне еще сподвижников верных, честных и доблестных.

- Есть у тебя государь, слуги добрые. На первый раз назову я хотя бы князя Курбского. Молод он, зато духом бодр и душою светел. Коли будешь, царь-государь, с кем-нибудь брань вести, будет он тебе воеводою отважным и удачливым.

Подумал немного молодой царь Иоанн Васильевич, словно припоминал того князя молодого, о коем ему отец Сильвестр говорил.

- Точно, что достоин князь Курбский нашей милости царской. И по виду он - витязь-витязем, да и говорит не робея, правду-матку прямо в лицо царю режет.

Ладно, отец Сильвестр, запримечу я того князя молодого…

Прервал тут беседу царя и старца Алексей Федорович Адашев; дозволено было ему в покой царский без оповещения входить. Переступил он поспешно порог горницы государевой и прямо к царю Иоанну Васильевичу подошел.

- Ну, что приключилось, друже Алексей? - ласково спросил молодой царь любимца своего.

- Да что, царь-государь, - молвил с сердцем Алексей Адашев. - Не сладить мне с боярами твоими, все они на неправду гнут.

Опять молния грозная сверкнула в очах царя молодого.

- Кто же перечить стал тебе, друже Алексей?

Замялся немного Алексей Адашев, да взглянул на отца Сильвестра и царю прямиком молвил:

- Дядя твой государев, боярин Захарьин, правды соблюсти не хочет. Бил мне челом некий гость торговый из Новгорода, что изобидели его люди боярина Захарьина, что побоями да грабежом его изубытчили. Позвал я на допрос и того купчишку, и челядинцев боярина. Вышло, что правду говорит гость заезжий. Наложил я на челядинцев боярских пеню невеликую, да и ту заплатить они не захотели. Послал я за ними дьяка из Приказа судного, а они над тем дьяком недобрую шутку ошутили, избили его, изобидели да еще понасмешничали вдоволь. Пошел я тогда к самому боярину Захарьину: так-де и так - бесчинствуют твои люди, боярин. А дядя твой, царь-государь, мне спесиво ответил: “На моих-де слуг суда нет!”. Помня наказ твой, слово за слово сцепился я с боярином Захарьиным и стал его устрашать твоею царской немилостью; а боярин мне в ответ: “Чай, молодой царь - мой племянник! Не боюсь я ничего”. И пошел я из хором боярских, словно оплеванный.

Невзначай глянул старый священник на царя Иоанна Васильевича, и страхом исполнилось сердце доброго старца. От гнева великого весь изменился царь: резкие морщины выступили на челе его высоком, загорелись очи пламенем жгучим… Сжал молодой царь свою руку мощную в кулак и ударил по скамье дубовой, на которой сидел.

- Коли так, - воскликнул он грозным голосом, - покараю я и родича своего! Пусть знают бояре, что царь Иоанн Васильевич супротивства не потерпит!

Крикнул грозно молодой царь, и вошел в горницу окольничий, что у дверей царских свой черед держал.

- Позови сюда боярина Захарьина! - грозно повелел молодой царь.

Старец Сильвестр да Алексей Адашев в ту пору молча из горницы государевой вышли: не по душе им было видеть, как карает царь своих ослушников.

СОБОР ЧИНОВ ЗЕМСКИХ

Двадцать третьего февраля 1551 года царский дворец в Кремле был с самого раннего утра полон народу. То не обычная толпа боярская, не привычные царские челядинцы собрались на утренний выход государев; в этот день сошлись во дворце люди всяких чинов, выборные всей земли русской: от людей торговых, от городских людей, от духовенства. Все бояре и князья знатнейшие, все пастыри Церкви Православной тут были.