Царица воздуха - [9]

— Факты… Достаточно ли у нас для этого фактов?

— Я признаю, что все это очень субъективно. — Он прищурился на нее сквозь пелену дыма от костра. — Вы явились ко мне, Барбро, настаивая на том, что ваш ребенок похищен, но ваша собственная речь о секте похитителей младенцев была просто смешной. Почему вы так не хотите признать реальность негуманоидов?..

— Несмотря на то, что от этого может зависеть жизнь Джимми?.. вздохнула она. — Наверное, просто не смею.

— Итак, я не сказал ничего, что не обсуждалось бы печатно, — сказал он. — Однако за сотню лет никто не отыскал достаточно подтвержений тому, что Древний Народ есть нечто бо'льшее, чем предрассудок. Несколько человек, правда, заявили, что разумные туземцы могли уцелеть где-нибудь в глуши…

— Я знаю… — повторила она. — Так что же заставило вас принять это доводы всерьез?

— Ну, когда я начал думать над этим, мне пришла в голову любопытная мысль. Отселенцы Роланда — это ведь не изолированные средневековые издольщики. У них есть книги, средства связи, энергоемкие инструменты, транспорт; к тому же у них вполне современное научное образование. Почему они становятся суеверными? Что-то должно вызывать суеверия. — Он остановился. — Лучше мне не продолжать. Мои идеи тянутся и дальше. Но если они верны, излагать их вслух опасно.

V

Пасущий Туман ощутил, как у него свело живот. Да, опасность была — в этой голове. Увенчанную надо предупредить. С минуту он размышлял, не отдать ли Нагриму приказ убить их обоих. Если никор прыгнет, их пистолеты не помогут. Но нет. Они скорее всего предупредили своих, или…

Он снова прислушался.

Тема сменилась. Барбро спросила:

— Почему вы остались на Роланде?

Эрик улыбнулся своей скупой улыбкой.

— Жизнь на Беовульфе не требовала от меня многого. Хеорот есть — или был, все же прошло десятилетие, помните, — Хеорот был густо населен, крепко организован и дьявольски скучен. Частично это было выносимо благодаря неосвоенным землям, этакому предохранительному клапану, через который отсеивались все недовольные. Но мне недоставало толерантности к повышенному содержанию двуокиси углерода, чтобы спокойно жить там. Готовилась экспедиция, чтобы установить контакты с иными колонизированными мирами, особенно с теми, куда не доходила лазерная связь. Они собирались набраться новых идей по части наук, искусств, социологии, философии — чего поценнее. Боюсь, что на Роланде они не особенно обогатились, по сравнению с Беовульфом. Но я, получивший место в корабле по знакомству, решил, что Роланд мне подходит.

— Там вы тоже были детективом?

— Да, в государственной полиции. Это семейная склонность. Должно быть, здесь сказывается кровь чероки, если это вам что-то говорит. По боковой линии я веду род от одного из первых известных частных агентов, еще там, на Земле, до эры космоса. Не разбираясь, насколько это соответствует истине, я считаю его подходящей моделью.

Она поглядела вокруг.

— Здесь не бывает утра…

VI

Они ушли в вездеход. Пасущий Туман встал и осторожно вернул мышцам гибкость. Перед возвращением он рискнул глянуть в окно повозки. Мешки были раскатаны, бок о бок, люди лежали в них. Но мужчина не дотрагивался до нее, хотя тело ее было приятно, и ничего из происходившего раньше не давало повода думать, что он собирается что-то предпринять.

Странные они, эти люди. Совсем холодные, как глина.

Отдать им этот буйный, прекрасный мир? Пасущий Туман сплюнул от отвращения. Этого не будет. Та, Что Правит, не допустит.

Земли Уильяма Айронса были необъятны. Главным образом потому, что они были ему необходимы. Надо было прокормить семью, скот на местных культурах, обработки которых была еще не очень понятна. Выращивал он и земные растения — на солнечном свету и в теплицах. Однако это была уже роскошь. Настоящим завоеванием северной Арктики было сено из йербы, древесина базирхизы, перикуп и гликофиллон.

Со временем, когда с ростом населения и промышленности разовьется рынок, можно будет поставлять калкантемум для городских торговцев цветами и шкурки роверов, выращенных в клетках, для городских меховщиков.

Но это все было в будущем, до которого Айронс не рассчитывал дожить. Шерринфорда интересовало, верил ли старик, что вообще кто-то доживет?

В комнате было тепло и светло. Дружелюбно потрескивал камин. Свет флюоропанелей поблескивал на разных шкафах, стульях и столах, высвечивал яркие драпировки и красивые блюда на полках. Отселенец величественно восседал в своем высоком кресле — крепко сбитый, с окладистой бородой, ниспадавшей на грудь. Его жена и дочери внесли кофе, чей аромат дополнил еще витавшие запахи отличного ужина — для него, его гостей и сыновей.

Снаружи ревел ветер, вспыхивали молнии, рычал гром, дождь молотил по крыше и стенам и хлестал вниз, клокоча на булыжнике двора. Деревья стонали: казалось даже, что в мычание испуганных коров вплетается чей-то злорадный смех, Порыв града забарабанил по черепице.

Уильям Айронс был сильным человеком. Но сейчас в его голосе звучал страх.

— Вы в самом деле хотите идти к Горе Троллей?

— Вы имеете в виду барьеры Ханстейна? — отозвался Шерринфорд, скорее с вызовом, чем отвечая.