Цари и скитальцы - [174]
А, это всё цветики.
Отец великолепно знал, как отвратительны Ивану пытки. И вот теперь Ивану были поручены допросы Елисея Бомеля.
Отец сказал, что лекарь может выболтать тайны их семьи. Никто не должен быть на допросе, кроме пыточного мастера с помощником и отцовского писца. Писец принёс вопросы, составленные государем. Иван прочёл и ужаснулся.
Он приказал пытать чёртова лекаря, ошеломительно разнообразными мучениями не к признаниям вынуждая его, а затыкая рот. Работал до обеда. Обедать шёл к отцу — тоже на пытку и отчёт. Не шёл — волокся, измученный собственным невольным зверством и удивительной живучестью хилого Елисея, увёртливо впадавшего в беспамятство от первой, вполне переносимой боли. Правда, чем дальше, тем выше становился болевой порог, так что однажды Иван вынужден был пресечь болтливость Елисея жжением на решётке — так жарят над кострами телячьи туши.
А временами ему казалось, будто сознание Елисея выработало завидную способность отделяться от мучимого тела и замыкаться во внутренних видениях. Иван ждал этих минут не меньше самого лекаря, но дурак мастер держал наготове воду с уксусом. Облитый ею, Елисей с заметным неудовольствием, даже с какой-то сварливостью на постаревшем лице возвращался в боль, и приходилось снова жечь и полосовать его солёными верёвками. Возвышенный и книжный разум Ивана ссохся от чужих терзаний, сердце уныло и тошно сдавливалось от воплей и скулежа, Иван переполнялся отвращением к грязному человеческому естеству.
Сам он лишь однажды испытал сильную боль — когда отец избил его. Его оружничим был в те времена Борис Годунов, он и сидел над ним, выхаживал, внушал, что государь не выполнит главной своей угрозы, не передаст свой скипетр Арцымагнусу... Тогда Ивану и пришло впервые в голову описать жизнь великомученика из святых отцов: ему казалось, что после избиения он способен проникнуть в чувства мучимого человека. Теперь он видел, что настоящие мучения — мерзость и непередаваемая грязь.
Может быть, бог послал ему и это испытание ради будущей книги — жития Мефодия Потарского, любимого его писателя?
Обедая, отец расспрашивал о Елисее. Ивану и без этих разговоров кусок не лез в горло, только вино. Он и вино боялся пить, чтобы не сболтнуть лишнего. Отец вытаскивал руками мясо из общей мисы, сальными пальцами хватался за золочёный кубок, вскользь называл имена Юрьевых, Бутурлиных, Старых. Ивану чудилось, будто отец знает гораздо больше того, что угадал в косноязычных признаниях Елисея он сам, мучитель. В сущности, пытка лекаря была бессмысленна: в его записках содержались откровенные признания, пытка могла только исказить их. Отец испытывал не лекаря, а сына.
— Никак умаялся? — спрашивал он. — На лике тень...
— Сплю дурно.
— Вели себе перед сном сказания баять али книги чти, — отец утёрся, взял с подоконника книгу в чёрной коже. — Хоть эту вот. Сколько в ней мудрости.
Иван насторожился. Отец ничего не советовал зря, без намёка. Ивану казалось непостижимым сочетание в отце жестокости и искренней любви к книгам. Многое было в отце непостижимо, и это убеждало Ивана в том, что отец — прирождённый государь, а он, Иван, нет. Другое дело, нужен ли нашему народу именно великий государь? Великому народу хватает и обыкновенного царя.
Книга была неоднократно перечитана: «Житие Валаама и Иоасафа». Понимая, что отец хочет через книгу поделиться с ним какой-то навязчивой мыслью, Иван взял книгу и унёс к себе. После обеда не спалось. Иван стал перебирать знакомые страницы. Там было, между прочим, сказано о царе Варахии, уставшем от своего высокого поста:
«И раздели убо вся сущая над областию его страны на двое. Постави же сына царём, всякою царскою просвети славою... Князьям же и владыкам, воям и воеводам повеле всякому хотящему идти с сыном царёвым и град некий многочеловечен отлучи ему в царство».
Неужели отец решился дать сыну удел? И чтобы князья и воеводы, тянувшиеся ко двору царевича, все эти Юрьевы, Бутурлины, Старые служили ему, как государю? И неужели справедлива болтовня о граде многочеловечном — Новгороде, где отныне править Ивану?
Была в той книге и другая мысль: о бесконечной усталости всякого истинного страдника, от пахаря до государя. Приходит время, и руки не осиливают ни скипетра, ни держал сохи. Надо уйти. Куда-нибудь.
Иван жалел отца. Но он ещё и знал его. Отцу доставит удовольствие поймать сына на желании уехать на удел в Новгород, и он не только не разрешит ему уехать, но и сыграет какую-нибудь злобно скоморошью шутку над теми, кто рванётся за царевичем. Иван остерегался прямо толковать историю Варахии. Она сбудется, только с неожиданным глумливым вывертом в духе отца.
Счастье, что у Ивана был ещё один родной дом, где его ждали, любили и могли утешить даже после знобящих взвизгиваний Елисея: дом дяди возле церкви Варвары Исповедницы в Зарядье, напротив Английского подворья.
После кремлёвских жилых палат горницы в доме Никиты Романовича выглядели тесновато, столовую почти целиком занимали стол и поставец, а в кабинете было не разойтись троим. Зато тепло шло в этом доме не только от изразцовой печки, но и от стен, обитых недорогим сукном, и от слегка потёртых бархатных полавочников, и даже от ступеней темноватой скрипучей лестницы, ведущей в верхние покои.
Вячеслав Усов — автор книг повестей и рассказов о современности «Вид с холма» и «Как трава в росе».Герой новой книги Усова — Степан Разин. Писатель показывает непростой путь Разина от удачливого казака до вождя крупнейшего крестьянского восстания XVII века, который организовал и повел за собой народные массы. Повесть рисует человека могучего, неукротимого темперамента, мощной внутренней силы, яркой индивидуальности. Основные события представлены на широком историческом фоне, выпукло показан размах крестьянского движения, которое возглавил Разин.
Время действия книги В. Усова — середина XVI века, эпоха правления на Руси Ивана Грозного. Основное место в романе занимают события, связанные с Ливонской войной (1558 — 1583). Перед читателями проходят судьбы реальных исторических лиц и вымышленных героев; действие переносится из Московского Кремля — резиденции русских царей — в древний Псков, который героически выдержал осаду войск Стефана Батория, в Великое княжество Литовское, где обосновался бежавший от царя князь Курбский. В увлекательный сюжет органично вплетаются исторические документы, свидетельства современников.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.