Царапины на осколках - [10]

Все деревья по улице изранены. Из разбудили от зимней спячки и расстреляли. Неподалеку от моей усадьбы – большое ореховое дерево, очень похожее на женщину-акробатку, стоящую на голове, ноги врозь. Туда и врезался снаряд.

Идет снежок, слабо идет, мелкий идет, но и то благодать. Накопится немного, и можно будет «перелабораторить» в воду. От радости вспомнил строчку из популярной в моей юности французской песни «Томбе ла неж». Идет снег… Сходил вниз к пятиэтажкам. Большинство русских там – рабочий люд. Слышатся реплики: «Да Дудаев сто раз не хуже этого гада!» Но своих явно ждут. Проклинают, а ждут, вижу по глазам. Думают, наверное, что тогда все кончится. Вид у всех – будто передвигаются не люди, а тени.

Страх смерти присущ каждому нормальному человеку. Но у чеченцев есть другой, еще больший страх – чтобы окружающие не сказали, что ты трус. Если чеченец показал свой страх, он уже умер для всех, кто его знает. У него уже никогда не будет друзей, родных, любимой девушки – он уже ушел в бессмертие позора Близкие скажут ему: из-за тебя мы не можем показаться на люди, ты сделал наши лица «черными». Ему останется или покончить с собой, или исчезнуть бесследно. Если он покончит с собой, его не похоронят на общем кладбище, а где-нибудь прикопают, чтобы собаки не глодали человеческие кости.

Стреляют. Появляются все новые виды оружия. Внизу стоит что-то такое, что вертится, когда из него стреляют. А другая штука издает при стрельбе такой омерзительный звук, точно змея на вас кидается.

Пришел Сапарби просить сигарету. Страшно обижен на Аму, который не дал ему в долг пачку «Примы» и сказал: «С кого я получу долг, если тебя убьют?» Я знаю, что Ама шутил, мне известен стиль его шуток, а Сапарби так хотелось курить, что ему было не до смеха. Возмущенный, он все повторяет слова Амы и добавляет, что они вместе работали в одном колхозе семь лет. Уходя, все еще честил Аму. Сегодня я в каком-то интересном настроении. Остро ощущаю в себе желание сделать приятное каждому, кого встречу. Я рад, что смог оказать услугу Сапарби.

Может быть, скоро убьют?

Армия продолжает осатанело бомбить город, разрушает здания. Может, думает, что приведет кого-то в большое расстройство. Напрасно. Чеченцам разрушение этих зданий нипочем. Мало у кого связано с ними что-то светлое. А вот когда разрушен собственный дом чеченца, тогда самый безобидный человек пойдет мстить за него, как за родственника, и будет стараться обязательно подбить танк. Он знает, что танк стоит дороже дома, и почувствует удовлетворение.

Редко встретишь чеченца, который несколько раз не строил и не перестраивал свой дом. Мечтающий построить самый большой в мире дом, он может вырыть землянку и спокойно жить в ней сколько надо, чтобы собраться с силами. Первый дом он строит наспех – чтобы была крыша над головой. Потом присматривается к нему, замечает свои архитектурные неудачи и начинает строить другой. Новым домом он доволен и на первых порах ходит, чувствуя себя молодцом. Ходит-ходит, а тем временем кто-то выстроил себе более красивый дом, да еще такой большой, будто на весь род. Молодец после этого в свой дом заходит, как в тюрьму. Помучается так несколько дней и, не спрашивая ни у кого из домочадцев, выводит мелом на воротах: «Дом продаетЦа». Покупатель вскоре появляеЦа. Начинается строительство следующего дома, потом – пристройки к нему, потом – флигеля. Так всю жизнь. В большом, главном доме чеченец обычно не живет. Там совершается похоронный обряд либо свадьба сына, после чего и он перейдет в ту пристройку, в которой жил и умер отец.

Сегодня армия нанесла еще один «стратегический» удар по Грозному – разрушила дом старшего брата Дудаева. Целый день его расстреливали, жгли. Это в трех кварталах от меня. Свой дом брат Дудаева построил, когда вкалывал рабочим на Чермете и думать не думал, что будет братом президента.

Опять ходил вниз, к русским пятиэтажкам. Там ждут своих. Вчера их проклинали и сейчас проклинают, но все равно ждут, вижу по глазам. Вид у всех – будто не люди передвигаются, а тени.

Соседский мальчишка ходил на Ташкалу. Поймали его солдаты и выясняют, золотые ли у него зубы во рту. Как-то смог доказать, что не золотые, а с напылением. Дали ему прямо по напыленным и сказали, чтобы рвал когти, пока цел.

Сегодня в Чечне живет не одна тысяча особых пришлых людей. Живут они в домах чеченцев в общем-то как члены семьи, но в качестве домработников. Каких-либо документов обычно не имеют, на учете нигде не состоят, всецело принадлежат своим хозяевам, пока живут у них, но могут и уйти, если захотят. В основном, это элемент, скрывающийся от закона, от жены, семьи. Это может быть и человек, в силу тех или иных обстоятельств оставшийся одиноким, неспособным с собой управиться. В России их называют бичами и бомжами. Есть среди них и преступники, которым надо полежать на дне. Встречаются хорошие мастеровые, попадаются образованные. У некоторых людей странные понятия. Чтобы не платить алименты своим детям, готовы бежать на край света, быть крепостными. Каким аршином они вымеряют свою выгоду, известно только им самим. Если человек совсем распущен, не знает, например, удержу в пьянстве, его или воспитывают, или выдворяют. Но основная масса приживается. Со временем хозяин может устроить своему человеку документы, женить его и отделить на самостоятельное хозяйство. Если в ходе наведения конституционного порядка в Чечне, этих рабов (именно так их будут называть) освободят, им некуда будет деваться. Может, поэтому многие из них пошли в ополчение вместе со своими хозяевами. В оные времена у моего прапрадеда Ногомирзы были два русских пленника. Одного из них звали Георгий. Однажды пленные со всего аула совершили побег. Георгий отказался. После этого Ногомирза усыновил его. У Ногомирзы было шесть сыновей. Свою землю он поделил на восемь частей. По одной доле отдал сыновьям, а Георгию – две, его долю и свою. Сегодня эта земля называется «Герга-цана» – сенокос Георгия, входит в нашу местную топонимию.