Царь Зла - [18]

Для нее все прошлое, настоящее и будущее заключалось в одном слове: «Любовь!», в одном имени: «Жак!».

Ее дом казался не самым безопасным.

Она тайно купила маленький очаровательный дом в Булонском лесу, и в несколько дней, благодаря огромным деньгам, этот дом превратился в очаровательное гнездышко любви.

Она перестала быть скупой, или лучше сказать, ее скупость изменила свой вид. То, что она хотела теперь сохранить во что бы то ни стало, сокровище, которое она свято берегла, был ее любовник, Жак.

А Жак ничего не видел и не понимал более, даже голос оскорбленной добродетели умолк в нем. Он лишь чувствовал возле себя эту женщину. Он лишь дышал сладострастной атмосферой, которой она была окружена.

Для него тоже прошлое уже не существовало.

Честные мысли рабочего канули в это прошлое, как и негодование оклеветанного, как и гнев оскорбленного. Помнил ли он хоть свое имя? Почему его звали графом де Шерлю? А Манкаль? А Волки? А «Поджигательница»? А Дьюлуфе? Все они казались какими-то тенями, теряющимися во мраке.

Вся его жизнь заключалась в улыбке Изабеллы, все будущее — в ее поцелуе.

Он не хотел никуда выходить. Вся жизнь для него замыкалась в этом доме, атмосфера которого была, казалось, пропитана опьянением.

Иногда он ложился на софу перед окном, глядя в парк. Устремив глаза в одну точку, он ничего не видел, ни о чем не думал.

Тогда Изабелла на цыпочках подходила к нему, клала ему на голову свои прелестные, точно выточенные из мрамора руки, и, наклонившись, целовала его.

Он вздрагивал, будто прикосновение этой руки было языком пламени, потом оборачивался и принимал ее в свои объятия.

Однажды, это было в полдень, Изабелла уехала из дома. Он даже не думал спрашивать ее, куда она отправляется. Разве она не была полной хозяйкой в доме? Кроме того, ее отсутствие, хотя он сам не сознавал этого, было для него облегчением.

В этот день он был рассеян более, чем когда-либо.

Лежа на своем обычном месте, он бездумно смотрел вдаль.

Весна уже наступала.

Солнце ярко светило. Дорога вилась точно шелковая лента.

Вдруг вдали показались две черных точки.

Жак следил за ними с равнодушием ребенка.

Вскоре точки стали увеличиваться.

Это были две лошади, скакавшие галопом.

Две молодые девушки, лица которых еще нельзя было различить, погоняли их хлыстами.

Вдруг одна из лошадей начала беситься.

Сначала она пыталась сбросить наездницу, но когда это не удалось, понеслась вперед бешеным галопом.

Девушка закричала. Смерть казалась неизбежной, если она не усидит в седле.

Что произошло тогда в душе Жака?

Он мгновенно распахнул окно, выскочил в сад и бросился на дорогу.

Взбесившаяся лошадь неслась на него. В одно мгновение Жак очутился перед ней и схватил за узду.

Девушка страшно вскрикнула.

Жак был опрокинут, но его руки не выпустили узды.

Лошадь потащила его. Жак продолжал держаться, но он чувствовал, что слабеет. Вдруг лошадь неожиданно остановилась. Она была укрощена.

Жак встал, бледный, с выступившим на лбу холодным потом.

— Ах, благодарю вас! Вы спасли мне жизнь! — воскликнула юная всадница.

Но вдруг она отшатнулась.

Жак вовремя успел подхватить ее. Теперь изумился он.

Жак узнал ту, которую видел у постели умирающей «Поджигательницы»!

Он спас от смерти Полину де Соссэ!

Он видел ее только одну минуту, когда вне себя от горя, вынужден был склонить голову перед обвинениями умиравшей, но он бежал именно потому, что не хотел краснеть перед ней, не хотел сбивчиво объяснять, почему среди разбойников и убийц были те, кто роковым образом связались с его именем.

И вот теперь, держа в своих руках эту девушку, глядя на ее прелестное, кроткое личико, Жак чувствовал, что его сердце сжимается.

О, как хороша она была! От нее так и веяло невинностью и чистотой.

Вторая девушка быстро подъехала в сопровождении грума, наконец догнавшего ее.

Это была Люси де Фаверей.

Жак узнал ее и невольно опустил глаза. Воспоминания волной нахлынули на него.

— Ранена! Полина ранена! — воскликнула Люси.

Действительно, на лбу Полины виднелась кровь.

— Успокойтесь, — сказал Жак, — мадемуазель не ранена. Это моя кровь.

В самом деле, он разбил себе лоб до крови.

— Это ничего, — сказал он. — Что значит несколько капель крови, когда речь идет о спасении человеческой жизни!

Люси взглянула на Жака.

Она узнала его. Она вспомнила странную сцену, при которой присутствовала, и не решилась заговорить.

— Пусть ваш слуга приведет экипаж, так как ваша подруга не будет в состоянии сесть на лошадь.

Люси отдала распоряжение груму.

Полину, все еще не пришедшую в себя, уложили на траву. Люси положила ее голову себе на колени и всячески старалась привести подругу в чувство.

Наконец глаза девушки открылись. Она глубоко вздохнула и огляделась. При виде Жака она вскрикнула и сильно покраснела.

— Это вы спасли меня! — сказала она слабым голосом. — Еще раз благодарю вас!

— Я благословляю случай, который дал мне возможность сделать это, — отвечал Жак.

В эту минуту грум явился с экипажем, который нашел на одной из соседних улиц.

Тогда заговорила Люси.

— Мы не знаем, как благодарить вас.

— Мадемуазель,— перебил ее Жак,— уменя есть к вам одна просьба.

— Какая?

— Судя по вашим взглядам, по вашему изумлению, я полагаю, что вы узнали меня, и что вы не забыли странного приключения, в которое я был замешан.