Царь Соломон - [81]
Ограждения прудов у храма Ваала в Баальбеке тоже украшены морскими мотивами, среди которых тритоны и нереиды воплощают волны и ветры. И статуи быков указывают на Ваала. Как и его отец Эл, он представлен быком. В этой связи следует вспомнить о раскопанных Ядином фрагментах базальтового фундамента статуй из Асора (XIII в. до н. э.) с быками, на котором стоял первоначально Ваал-Хаддад. Более поздние изображения показывают Ваала тоже стоящим на быке. Одна из статуй была найдена во дворце ассирийского царя в Арслан Таш, другая происходит из Дьекке, 30 км от Алеппо, и датируется VIII или VII веком до н. э.
Имеются еще более близкие параллели «Медному морю», в котором объединены друг с другом мотивы быка и моря. У нас есть изображение одного, к сожалению, пропавшего рельефа храма Музазира в Урарту, северо-восточнее Ашшура, VIII столетие до н. э., на котором видны два бассейна, стоящие на бычьих ногах. Диаметр бассейна 2,2 м; у Соломонова моря диаметр в два раза больше.
По нашему мнению, «Медное море» перед храмом Соломона — дань мощному потоку влияний, имевших место по всему Востоку, и прежде всего в культе Ваала. Если в некоторых псалмах о Господе-царе говорится, что «Его престол над водой», то это высказывание имеет свое символическое выражение в воде «Медного моря».
Кто входил в храм, миновал укрощенные воды Хаоса, дальше была Святая Святых, где восседал Бог. Библия молчит на эту тему, поскольку она во власти мифической религии Ваала. Но какая иная символика могла быть у «Медного моря»? Для практических целей, для очищения священников оно было более чем возвышенным.
Мифические познания о хаотической силе вод и о дающих жизненную силу священных деревьях Астарты-Ашеры были введены Соломоном в храмовый культ в Иерусалиме и несколько изменены. Повелитель Хаоса уже не Ваал, не Астарта-Ашера, а Господь. Вода и дерево выступают как символы человеческого глубинного опыта.
Перспективы ослепительны и бесконечны одновременно. Они делают храмовую гору похожей на рай. Обычно не задумываются над тем, что библейский рай мог находиться на горе, гак как, если верить географии рая, там есть не только Древо жизни, но берут начало четыре реки — Евфрат, Тигр, Гион и Фисон (Бытие 2.10). Гион является единственным источником, который берет начало на юго-восточном склоне города Соломона, и здесь Соломон был возведен на престол. Так обнаруживается удивительная связь: храмовая гора идентифицировалась не только с божественной горой Цафоном, но и раем.
Библия только указывает на эту связь. Ее изложение четко придерживается древневосточной традиции.
Уже во II тысячелетии до н. э. появляется рельеф из гипса, который прикреплен к колодцу храма в Ашшуре. В центре стоит Горный бог, его можно узнать по чешуйчатому рисунку в виде скал на юбке и головном уборе. От его бедер отходят плодоносящие стебли, а в руках он держит другие «древа жизни», которые жуют ягнята. По обе стороны от него две нимфы, они держат в руках сосуды, из которых бьют водные струи. Все вместе это изображает горный рай, который свидетельствует о дарующей жизнь силе воды и деревьев.
Маленькая ассирийская статуэтка из слоновой кости XV столетия до н. э. напоминает нам о библейском рае. Горный бог в платье из камней выливает из сосуда четыре потока райских рек. И в настенной живописи из Мари объединяются мотивы священной горы, рек, дарующих жизнь, и плодоносящих деревьев жизни. Справа и слева от деревьев стоят быки, они ставят свои копыта на груду камней, символ священной горы… У подножия дворца — две богини источников, из сосудов которых четырьмя потоками вытекают реки.
Эти примеры показывают, что по существу некоторые моменты в теологии Иерусалимского храма имеют древневосточные корни: Сион — храмовая гора, Гион — райская река жизни, колонны храма — символы древа жизни. Все это свидетельствует об удивительной открытости религии Соломона к явлениям обычной жизни.
Может быть, стоит уделить немного больше внимания язычеству Соломона. Дело в том, что мы знаем, куда могут завести слепая вера людей и общественные системы. Скорее, чем когда бы то ни было, необходимо опомниться, чтобы спасти и сохранить изувеченную и разрушенную природу. Конечно, перенос Соломоном в историческую религию Господа природных явлений воплощает все черты проекта, обусловленного временем, который выражался в формах, сегодня нам чуждых, — в тенденции к обожествлению природы и стремлению объяснить природное божественным. Соломон видел взаимодействие исторической религии и язычества. Такой взгляд сегодня уже не актуален. Тем не менее мы говорим об крупнейшей идее содействия: восстановление равновесия между историей, творимой людьми, и изуродованной этими же людьми природой. Религиозная мудрость Соломона могла бы принести свои плоды, почувствуй человек свою эпохальную ответственность.
Глава 7
