Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины) - [3]

При этом никого не смущало, что даже по принятой в христианской традиции дате рождения Иисуса реальный царь Ирод ушел из жизни за четыре года до этого. Кроме того, имя иудейского царя стало названием династии его наследников, и, как полагает ряд исследователей, царя просто перепутали с его сыном — правителем Галилеи Иродом Антипой, который действительно казнил евангельского предтечу Иисуса — Иоанна Крестителя. В общем, сегодня ясно, что предание представляет местное сказание, возникшее в среде иудейских оппонентов царя, которых у него было достаточно и при жизни, но, конечно, не на пустом месте. Безликих и слабых вождей народная молва не удерживает в памяти, достаточно вспомнить сказания русского народа о князе Владимире, Иване Грозном, Степане Разине, Петре Великом…

Гораздо больше соответствует истине высказывание современного английского историка: «Избиение младенцев — это всё, что большинство людей когда-либо слышали об Ироде Великом, а о живучести легенды свидетельствует количество европейских произведений искусства, которые посвящены этой теме <…> …Ясно, что это не подлинная история, а миф или народное сказание, мрачное свидетельство воздействия на воображение современников наводящей ужас личности этого человека… <…> В мире I веке до н.э. было трудно, если ты не видный римлянин или парфянин — так сказать, видная фигура западной великой державы или её восточного соперника, — достичь высокого положения. За возможным исключением Клеопатры, Ирод приблизился к нему в большей степени, нежели какой-либо другой неримлянин или непарфянин его времени. Во всяком случае, он был фигурой, возвышавшейся практически над всеми современниками в силу своих многосторонних талантов. Внутри римского космополиса он превратил Иудею в большое, пользующееся благами мира, процветающее царство. И, если, несмотря ни на что, он оказался неспособным сохранить Иудею и иудаизм от грядущих массовых бедствий, то они будут наблюдаться долгое время после его смерти, он же приложил все свои блестящие способности и сделал всё, чтобы предотвратить их».^{1}

Сказано верно, но этого совершенно недостаточно для объяснения причины столь странного конфликта Великого царя со своим народом, решительно отвергнувшим его даже после смерти, несмотря на столь замечательный успех правления. Ведь, действительно, сегодня можно с полным основанием утверждать, что Иудейское царство, возглавляемое Иродом, представляет собой вершину иудейско-еврейской государственности, превосходящую по своим достижениям даже библейские царства Давида и Соломона. Он добился этого в сложнейших условиях господства одной Великой Римской державы и практически без кровопролитных войн, обеспечив мирное сожительство в своем государстве разных народов и культур. А между тем, именно иудеи, страстно молившиеся в построенном им Храме, надругались над его гробницей и своим потомкам передали память о нем как о злодее, откуда она перешла в вызревшее в недрах иудаизма христианство.

Изучение и этой проблемы, как это ни покажется на первый взгляд странным, делает историю правления царя Ирода не только интересной, но весьма важной и поучительной для нашего времени. Благодаря трудам иудейского историка Иосифа Флавия «Иудейские древности» и «Иудейская война», жизнь и деяния царя Ирода известны весьма подробно и в сочетании с другими античными и еврейскими источниками рисуют красочную и интересную историческую сцену, на которой разворачиваются драматические события. Впечатляет даже один перечень государственных людей той бурной эпохи, с которыми сталкивала судьба Ирода, а также сила и значимость его личности, неизменно привлекавшая к нему благоволение первых лиц той эпохи, хотя зачастую сами они смертельно враждовали друг с другом. Одно перечисление этих лиц так похоже на перелистывание трагедий Шекспира и страниц римской истории эпохи конца республики и начала «золотого века» Августа: Юлий Цезарь, Марк Антоний, египетская царица Клеопатра, убийца Цезаря, Гай Кассий, конечно, сам Октавиан Август, его первый помощник Марк Агриппа, императрица Ливия…

Однако надо указать, что успех Ирода был связан не только с его личными качествами, поскольку способные и удачливые люди всегда и во все времена имеются. Дело в том, что две тысячи лет тому назад впервые в обширном пространстве Средиземноморья, объединенном властью Римской державы, сложилась уникальная модель встречи различных цивилизаций, государств и народов. Тогда наиболее развитыми были в культурном отношении — эллинистическая, а в организационно-технологическом — римская политеистические цивилизации. Причем обе они основывались, подобно современной европейско-американской, на развитой рыночной экономике. Ирод сразу отлично понял, что более технологически отсталая иудейская культура, опирающаяся на принципы монотеизма и традиции Священного Писания, чтобы выжить не должна в качестве протеста отвергать преимущества более развитых в узкокультурном и технологическом смысле цивилизаций, но заимствовать из них лучшее и приемлемое, сохраняя свою сущность не затронутой. Это послужило путеводной нитью его внешней и внутренней политики. В результате искусного её проведения ему удалось, казалось бы, невозможное — соединить несоединимое. Для внешнего мира он сумел одновременно стать римским аристократом, имеющим даже право носить почетное имя Юлий, родовое имя Юлия Цезаря и Октавиана Августа, покровителем эллинистической культуры и меценатом, за что был выбран почетным пожизненным судьёй Олимпийских игр. Но при этом он ввиду строительства небывало великолепного Иерусалимского Храма, которым восхищались даже его враги — иудейские противники всего языческого, мог претендовать на славу нового Соломона. Более того, всю свою жизнь император Август видел в нем искреннего и верного «друга и союзника римского народа» и активного помощника в строительстве империи, всемерно расширял границы его царства. В свою очередь, Ирод, активно используя свои связи с соседними с Римской державой регионами, сумел добиться не только повышения благосостояния своего государства, но и обеспечить процветание и защиту прав многочисленной иудейской диаспоры во всех провинциях Римской империи и даже в единственной сопернице — Парфяно-персидской державе.