Царь Иоанн Грозный - [191]

XVIII

Ливония под ударами русских, как мы уже говорили, распалась на части. Польша, которой досталась большая часть Ливонских владений, должна была по договору 1561 года защищать их. Таким образом России пришлось столкнуться с Польшей.

После разрыва переговоров о браке московского царя с королевной Екатериной, сестрой Сигизмунда-Августа, и приёме польским королём во владение Ливонии, последний послал в Москву послом Корсака с предложением вывести из Ливонии и русское, и литовское войско и вступить в переговоры о мире. Из Москвы отвечали отказом и указывали на сношения короля с крымским ханом. Литовские паны пробовали завести сношения от имени епископа виленского с московским митрополитом и боярами, но сношения эти кончились неудачею. Бояре, между прочим, указывали на то, что сама Литва есть отчина великого государя, и делали сравнение между русскими государями «прирождёнными» и литовскими — «посаженными» (ответы эти писаны, очевидно, самим царём). Весь 1562 год прошёл в переговорах и мелких столкновениях.

В начале 1563 года сам Иоанн с большим войском и нарядом двинулся к литовским границам. Целью похода был Полоцк — город важный сам по себе и особенно по отношению к Ливонии, по торговой связи его через Двину с Ригой. 31 января Полоцк был осаждён, 7 февраля взят был острог, а 15 февраля город сдался. Казна королевская, имение панов и богатых купцов, множество золота и серебра отобрано на царя. Наёмные воины королевские, числом больше 500 человек, одарены шубами и отпущены: им дана была воля — вступить ли в царскую службу, ехать ли к королю или в другие земли.

Уведомляя митрополита о взятии Полоцка, Иоанн велел сказать ему: «Исполнилось пророчество русского угодника, чудотворца Петра митрополита, о городе Москве, что взыдут руки его на плещи врагов его: Бог несказанную свою милость излиял на нас недостойных — вотчину нашу, город Полоцк, нам в руки дал». Царь возвратился в Москву так же торжественно, как из-под Казани. В Полоцке оставлено было трое воевод, князья: Пётр Иванович Шуйский, Василий и Пётр Семёновичи Серебряные-Оболенские, с наказом управлять городом, «расспрося по здешние всякие обиходы», и судить по местным обычаям. Польский король завёл переговоры о мире, но царь не согласился на уступку Полоцка и Ливонии, и переговоры не привели ни к чему. Хотя 26-го января 1564 года русское войско, предводимое Шуйским, было разбито Николаем Радзивиллом близ города Чашников на реке Уле (причём сам Шуйский был убит), однако эта победа не могла вознаградить короля за потерю Полоцка. Измена Курбского также не принесла врагам большей пользы. Король просил перемирия, уступая царю все города и земли, занятые московскими войсками. Для решения важного вопроса — мириться ли с королём или нет? — Иоанн созвал летом 1566 года большой, небывалый собор. До сих пор государи советовались о делах с вельможами, в делах важных призывалось на совет, в думу, и знатнейшее духовенство. Но теперь Иоанн велел собрать духовенство, бояр, дворян, помещиков с западных литовских границ, как людей, которым знакомы местные отношения, дьяков, знатнейших купцов московских и смольнян, предложил им условия, на которых хочет помириться с королём, и спрашивал их совета. Собор отвечал, что надобно добывать всю Ливонию, подтвердив таким образом заветное намерение самого царя.

Подкреплённый решением собора, Иоанн послал Умнаго Колычева в Литву требовать признания Ливонии за Россией. В ответ на это послан был от короля гонец с объявлением войны. Гетман Хоткевич осадил Улу, но должен был отступить по причине неповиновения войска; затем нападения опять возобновились, и Ула была взята и сожжена. Сношения, однако, возобновились: в Литве в виду болезненности короля, которым прекращалась династия, становились уступчивее. Гонец, приехавший просить опасной грамоты на больших послов, назвал Иоанна царём[64], чем было польщено самолюбие Иоанна. И московские послы заговорили в более миролюбивом тоне. Прежде царь требовал, между прочим, выдачи Курбского, но теперь отказался от этого требования, зато посланцу Мясоедову дан был такой наказ: «Станет с ним говорить князь Андрей Курбский или иной, который государев изменник, то отвечать, с изменником что говорить? Вы своею изменою сколько ни лукавствуете бесовским обычаем, а Бог государю свыше подаёт на врагов победу и вашу измену разрушает. Больше того не говорить ничего и пойти прочь. А с простым изменником и того не говорить: выбранив его, плюнуть в глаза да и пойти прочь».

Наконец в 1570 году заключено было перемирие на три года с оставлением всего, как было, с тем, чтобы в эти года переговаривать о мире.

Во время переговоров послы литовские выразили царю мысль, что желают избрать государя «от славянского рода» и останавливаются на нём. Царь, произнёсший обширную речь в доказательство того, что войну начал не он, заметил, что он не ищет выбора в короли; а если они действительно хотят его, то «вам, — сказал им царь, — пригоже нас не раздражать, а делать так, как мы велели боярам своим и всем говорить, чтобы христианство было в покое». Иоанн не гнался за выбором в короли: ему важна была Ливония, за Ливонию он готов был отдать и Полоцк. Но Ливонии не уступят охотно ни Польша, ни Швеция; овладеть ею трудно — и вот явилась мысль дать Ливонии немецкого правителя, который бы вошёл в вассальные отношения к царю московскому, как герцог Курляндский к польскому королю. Иоанн обратился с таким предложением к датскому принцу Магнусу, владетелю Эзеля. В марте 1570 года Магнус приехал в Москву. Иоанн заставил его присягнуть в верности, назвал его королём Ливонии и назначил ему в невесты племянницу свою Евфимию, дочь князя Владимира Андреевича. Брак отложили до благоприятнейшего времени. Из Москвы Магнус отправился в Эстландию и осадил Ревель, стоял под ним 30 недель и не мог взять его.