Царь и Россия - [6]
И, как оказывается, по словам Керенского, виной всему был не он и не Временное правительство, а Григорий Распутин. Между Распутиным и Керенским была та существенная разница, что Керенский создал себя сам, но Распутина создали Керенский и подобные ему клеветники, так как им нужно было создать хоть какой-нибудь повод для совершения революции; в своей же «творческой» революционной деятельности они не брезговали ничем. Относительно клеветы, связанной с именем Распутина, лейб-медик Государя — доктор Евгений Сергеевич Боткин, разделивший заключение и трагическую судьбу Царской семьи, говорил: «Если бы не было Распутина, то противники Царской семьи и подготовители революции создали бы его своими разговорами из Вырубовой, не будь Вырубовой — из меня, из кого хочешь». (Татиана Мельник, рожденная Боткина. Воспоминания о Царской семье и ее жизни до и после революции. Белград, Всеславянский книжный магазин М.И. Стефанович и К>о,1921).
Клевета на Царственных мучеников, начавшаяся при их жизни, продолжается и после их мученической смерти, уже пятьдесят лет, и чем дальше — тем сильнее. Эта отвратительная кипучая деятельность врагов российского народа вызвана их страхом перед грядущим и, верим мы, неизбежным возрождением национальной России. Она применяется как превентивное средство против этого возрождения. Разношерстные ненавистники христианнейшего правителя — Русского Православного Царя, Православного Русского Царства и российского народа в его целом — не могут ограничиться только убийством Царской семьи, разрушением Православного Царства и геноцидом русского народа. Чтобы оправдать свою гнусную кровавую деятельность, они стараются очернить все три элемента, из которых состояло Русское Государство до их прихода к власти, и создать ложное представление о них как в толще самого русского народа, так и в общественном мнении всего мира. Это логическая последовательность всей их деятельности с самого начала ее возникновения. Самыми разнообразными, широко применяемыми ими средствами искажают они истину, не останавливаясь даже перед созданием всевозможных заведомых фальшивок.
В вольном или невольном союзе с ними, по обе стороны железного занавеса, работали и продолжают работать многочисленные отечественные мемуаристы и сочинители всевозможных «исторических» трудов. В своей бессовестной работе большинство этих авторов руководствуется возможностью легким трудом заработать деньги. Некоторых из них обуревает горечь, вызванная крушением их политической или служебной карьеры, их вожделений, их жизненного благополучия, происшедшим главным образом по их же собственной вине. Творческая деятельность третьих подогрета как возможностью заработка, так и горечью их чувств. Все эти писания наглядно свидетельствуют об атрофии у их авторов национального чувства и являются той водой, которая непрерывной струей льется на колесо мельницы русофобской пропаганды. И ныне, чуть ли не ежедневно, на страницах иностранной прессы, равно как и на страницах прессы, печатаемой на русском языке, но издаваемой не русскими людьми, появляются статьи, содержащие самую бессовестную клевету, стремящуюся исказить до неузнаваемости подлинный образ тех трех элементов: Веры, Царя и Отечества, из совокупности которых состояло Русское Государство.
Уже в самом начале появления в печати клеветы на Царственных мучеников с возмущением и глубоким негодованием отзывается о ней благородный и мужественный чужестранец-швейцарец Пьер Жильяр, который в течение, почти полных тринадцати лет находился в непосредственной близости к умученной Царской семье и был одним из наиболее близких к ней людей.
В сентябре 1905 года Пьер Жильяр принял на себя обязанности преподавателя французского языка мучениц — Великих княжен, а 2 октября 1912 года он был назначен, кроме того, воспитателем мученика Великого князя и Наследника Цесаревича Алексея Николаевича. Пьер Жильяр добровольно разделил заключение Царственных мучеников, пребывая в нем с 21 марта 1917 года по 23 мая 1918 года, когда, за пятьдесят пять дней до мученической кончины Царской семьи, по распоряжению советских диктаторов, несмотря на свои просьбы и протесты, он был насильственно грубо отстранен от нее. В течение этих тринадцати лет П. Жильяр жил, что называется, под одной крышей с Царской семьей в Царском Селе, в Ливадии, в Ставке, в местах ее заключения и участвовал в ее поездках по России и фронту, неотлучно сопровождая мученика-Царевича. Пребывание Пьера Жильяра в непосредственной близости к Царской семье давало ему возможность наблюдать жизнь этой святой семьи не только в официальной или в повседневной интимной обстановке, но и в обстановке мрачного, полного издевательств и ужасов заключения. Будучи человеком хорошо образованным и наблюдательным, П. Жильяр досконально изучил характеры как самого Государя-мученика, так и каждого из членов его семьи. Особенно способствовали этому беседы Жильяра с Царственными мучениками, которые велись запросто, затрагивали самые разнообразные темы, в которых выявлялись самые сокровенные духовные устремления, взгляды на совершающиеся политические события, чаяния и убеждения.
