Царь Гильгамеш - [11]
Так вот, на расстоянии одного перехода от Баб-Аллона солдаты упоили Лага Маддана до состояния, когда на месте одного вола мерещится тучное стадо и хочется поздравить его хозяина с необыкновенной плодовитостью коров… или коровы? Приплод-то весь вышел рыжепестр и однорог… В общей слаженности действий Бал-Гаммаст почувствовал невидимую руку отца. «Какая жалость, — говорил потом папа, — столь достойный человек не сможет больше оказывать благотворное влияние на сынишку». Маддана, так и не вынырнувшего из глубоких сумерек, отправили обратно в столицу с почетной охраной из двух воинов. Бал-Гаммаст совершенно безо всяких на то оснований предположил, что охранники почтительно уговорят старика не возвращаться в армию, если тому и придет в голову такая идея, «Мэ, — наверное, скажут они воспитателю, — такая твоя мэ: отдыхать от праведных трудов».
Отец позвал его и сказал, хмурясь:
— Я, знаешь ли, занят. Не могу держать тебя при себе, как раньше. Теперь за тобой приглядит эбих Лан. Это мой друг, к тому же отменно отважный и умный человек. Слушайся его.
Лан Упрямец, сам медведь медведем, подбирал себе охранников и слуг того же телосложения. Он отвел Бал-Гаммаста к себе в шатер и сказал:
— Н-да.
Помедлил и добавил с выражением необыкновенного глубокомыслия на лице:
— Вот.
Огромный, медлительный в движениях, Лан почесал подбородок и, кажется, нашел подход:
— Ну что ж. Давай с самого начала Сколько полетов стрелы пройдет пешее войско за день в знойном месяце абе, если будет идти от рассвета до заката и сделает один привал, чтобы поесть? Ах да, я забыл добавить, это наше войско, пехота Царства.
— Я не знаю, — честно признался Бал-Гаммаст.
— А если это будут эламиты?
— Я не знаю.
— Конница, полночные кочевники, месяц аярт?
— Я не знаю, эбих.
— Так… — Лан произнес это с некоторым удовлетворением. — Угощайся.
И он первым протянул руку к горке фиников.
До поздней ночи эбих рассказывал ему, какие переходы делает царское войско и отряды всех ближайших соседей Царства, сколько оружия они таскают на себе и кого из них легче застать врасплох во время движения. Где стоит принимать бой, а где не стоит. Кого лучше таранить копейщиками, а кого разметывать ударом из луков. Чем всадники на верблюдах страшнее обыкновенной конницы. В каких случаях без пехоты ночи не обойтись… Иногда переспрашивал. Сам задавал вопросы, пытаясь убедиться в том, что его слушатель запомнил хоть что-то.
В конце концов сказал с удовлетворением:
— Слава Творцу, ты кое-что понимаешь. А теперь взглянем на карту…
Он развернул пергаментный свиток, от души раскрашенный разными цветами.
— Мы, Балле. Мятежники могут быть здесь… но вряд ли. Скорее здесь или здесь. Пешая разведка говорит, что они стоят в самом Кише, конная — что уже выдвинулись вперед. С утра мы с твоим отцом, эбихами Дуганом и Асагом прикидывали расстояние. Где выгоднее принять бой? Асаг полагает: они будут нас дожидаться на полпути… Почему? Надо быть онагром, чтобы занять ту позицию… Не-ет… мы с ними встретимся… встретимся…
Лан замолчал. Он нервно кусал ногти на пальцах левой руки. Пальцы правой руки перебегали по пергаменту от одного цветного пятна к другому… Глаза эбиха больше не видели ни шатра, ни карты, ни Бал-Гаммаста. Перед ним расстилались равнины, тянулись дороги, изгибались каналы. Пехота устало пылила навстречу смерти. Скрипели телега.
Молчание длилось не менее того времени, за которое взрослый мужчина смог бы минимум дважды, не торопясь, насытиться мясом, хлебом и чесноком. Наконец Лан вспомнил о существовании Бал-Гаммаста Удивился. По глазам видно — удивился. Кто это у него в шатре? Ах да.
И позвал самого большого медведя из своих людей. Сотника Пратта.
— Э-э-э, сотник. Ты приглядишь за мальчиком. Я, знаешь ли, занят.
Сотник издал невнятное рычание. Кажется, сообразил Бал-Гаммаст, ему не понравилось возложенное поручение.
— Э-э-э, знаю. Но это очень смышленый мальчик. Рычание повторилось.
И тут эбих Лан Упрямец преобразился. Что-то в лице у него изменилось. И в позе. Впрочем, лицо, поза — куда ни шло. Но голос! Голос — как у другого человека. Спокойный, холодный, повелительный. Бал-Гаммас-ху захотелось поклониться. Хотя он с детства плохо умел кланяться.
— Сын мой сотник Пратт! Приказываю тебе неотлучно быть при мальчике. День и ночь. Сотню сдать Алангану. Отвечаешь головой.
— Да, отец мой эбих… — с удивительной членораздельностью ответил ему Пратт.
— Если захочет сражаться с мятежниками, позволишь ему. Дашь стрелять из лука и биться мечом. В копейную шеренгу не ставить — убьют. Если он получит хоть одну рану…
Эбих покачал головой. Не дай Творец, Бал-Гаммаста хотя бы оцарапают.
— Забирай! Каждый вечер — ко мне в шатер.
— Отец мой эбих…
— Что тебе?
— Отец мой эбих, за кого считать… м-м-м… его?
— За солдата. Так его отец велел. Все! Лан отвернулся к карте.
— Вот здесь.
— Что такое, Балле? — Слова эбиха помимо произнесенного вопроса содержали еще один, непроизнесенный: «Как, ты еще тут, малец?»
За спиной Бал-Гаммаста сотник тихо сообщил заднице собственной бабушки нечто исключительно важное.
— Вы встретитесь вот здесь, эбих Лан. — Палец Бал-Гаммаста уперся в точку на пергаменте, совершенно неотличимую ото всех прочих. — Кажется, там должны быть холм и дорога.
В Московской Зоне появилось неизвестное существо – сверхбыстрое, сверхсильное и смертельно опасное. То ли человек, то ли мутант – информация отсутствует. Известно только, что оно легко убивает опытных сталкеров, а само практически неуязвимо. И именно с этим монстром придется столкнуться проводнику научных групп военсталкеру Тиму и его друзьям – всего лишь слабым людям…
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Многим хотелось бы переделать историю своей страны. Может быть, тогда и настоящее было бы более уютным, более благоустроенным. Но лишь нескольким энтузиастам выпадает шанс попробовать трудный хлеб хроноинвэйдоров – диверсантов, забрасываемых в иные эпохи. Один из них попадает в самое пекло гражданской войны и пытается переломить ее ход, обеспечив победу Белому делу. Однако, став бойцом корниловской пехоты, отведав ужаса и правды того времени, он все чаще задумывается: не правильнее ли вернуться и переделать настоящее?
Молодой сталкер Тим впервые в Зоне. И не удивительно, что его стремятся использовать как отмычку циничные проходимцы. Но удача новичка и помощь таинственного сталкера-ветерана помогают Тиму выйти невредимым из смертельной передряги. Итак, Тим жив, но вокруг него — наводненная опасными мутантами Зона, Зона-людоед, Зона-поганка… Сможет ли Тим выжить? Сумеет ли выполнить важную миссию в составе группы эскорта?
Федор Иванович занимает особое место в ряду русских монархов. Дело не только в том, что он последний представитель династии, правившей Россией более семи столетий. Загадка царя Федора не давала покоя ни его современникам, ни позднейшим историкам. Одни видели в нем слабоумного дурачка, не способного к управлению страной. Для других (и автор книги относится к их числу) царь Федор Иванович — прежде всего святой, канонизированный Русской церковью, а его внешняя отгороженность от власти — свидетельство непрестанного духовного служения России.
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Книги Ж. Ломбара "Агония" и "Византия" представляют классический образец жанра исторического романа. В них есть все: что может увлечь даже самого искушенного читателя: большой фактический материал, динамический сюжет, полные антикварного очарования детали греко-римского быта, таинственность перспективы мышления древних с его мистикой и прозрениями: наконец: физиологическая изощренность: без которой, наверное, немыслимо воспроизведение многосложности той эпохи.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.