Царь-дерево - [6]

Много лет проведя на канцелярской работе, Ци Юэчжай хорошо разбирался в делах и достаточно умело организовал приход Фэн Чжэньминя на должность и его рейд по деревням. Пока он оказался ближе всех к Фэну, но, даже проведя рядом с ним несколько месяцев, Фэн Чжэньминь так его как следует и не понял.

Длинный, белолицый, морщинистый Ци Юэчжай, по словам одних, был человеком знающим, а по словам других — никчемным. Первые имели в виду, что он целых два года изучал в вузе экономику сельского хозяйства, а среди уездных секретарей такое встречалось не чаще, чем перо феникса или рог единорога! Те же, кто считал его никчемным, утверждали, что он труслив, пассивен и никогда не принял самостоятельного решения.

О том, какую роль играл Ци Юэчжай во время «красной диктатуры» хунвэйбинов, тоже существовали разные версии. Одна из них сводилась к тому, что он не играл ни хорошей, ни плохой роли, а просто делал вид, будто действует, следовал руководящим лозунгам и зубрил отрывки из цитатника. Но другая версия состояла в том, что Ци Юэчжай только притворялся тихоньким: он тогда был за кулисами всех событий в уезде, потому что первыми секретарями оказались сначала военный, а потом цзаофань[7]. Военный совершенно не знал местных условий и не имел никакой фактической власти, а цзаофань был на редкость туп и умел только вести высокопарные речи да призывать массы на борьбу. Реальная власть сосредоточилась в руках Ци Юэчжая.

Фэн Чжэньминь запутался во всех этих версиях, но, общаясь со своим заместителем, пришел к выводу, что тот действительно не прост. Несколько раз попытавшись поговорить с Ци Юэчжаем по душам, он убедился, что это очень трудно. Беседа шла как будто сквозь стену, и Ци то уклонялся от разговора, то говорил неискренне.

Первый секретарь поднялся с кресла, и его взгляд снова упал на письмо, лежавшее на столе. «Там говорится о покровителях Ли Ваньцзюя… Может быть, среди них и Ци Юэчжай? Автор явно имел в виду каких-то конкретных людей…»

В прошлом месяце, когда готовилось собрание всех кадровых работников, именно Ци Юэчжай рекомендовал своему начальнику сделать Наследниково образцом передового опыта по критике «банды четырех». Но выступил на собрании Ли Ваньцзюй по инициативе самого Фэн Чжэньминя. В письме говорится, что первый секретарь попался на удочку Ли. На какую же все-таки удочку? И в чем?

Вообще-то Фэн Чжэньминь был очень опытным партийным работником и хорошо разбирался в кадрах. Он даже поседел, высох и сгорбился на этой работе, хотя ему было всего пятьдесят пять лет. Перед тем собранием партийного актива он зашел на одно более узкое заседание и услышал Ли Ваньцзюя, который как раз в это время выступал. Содержание речи ничуть не тронуло первого секретаря, потому что Ли Ваньцзюй произносил обкатанные политические формулировки о необходимости единства, каких за многие годы и в городе, и в деревне было наговорено целые телеги. В действительности же они напоминали надувную подушку, в которой нет ничего, кроме воздуха.

Но одно Фэн Чжэньминю понравилось: смелость тона Ли Ваньцзюя, его уверенность, оптимизм. Он не был похож ни на тех кадровых работников, которые полны ярости и брюзжат, ни на тех, кто, высоко задрав голову, изрекают всякие печальные истины. В период преодоления многолетних бедствий и возрождения сельской экономики необходимы именно такие оптимисты, как Ли Ваньцзюй!

Фэн Чжэньминь рекомендовал его для выступления на партийном активе, надеясь, что этот улыбчивый человек вдохнет в души людей хоть немного весеннего ветра. Но он почему-то не оправдал его надежд. На узком заседании Ли Ваньцзюй выступал живо, красочно, «с ветками и листьями», а на большом партийном активе его речь поскучнела, засохла, от нее остались одни голые ветки. И говорил он совсем не то, чего хотел Фэн Чжэньминь, — одни прописные истины о необходимости глубокого разоблачения и решительной критики.

Если бы дело было только в том, что он не умеет выступать на собраниях, это еще полбеды. Действительно, есть такие кадровые работники, которые в обычной обстановке говорят прекрасно, а едва окажутся перед микрофоном, как тут же теряют дар речи. Но Ли Ваньцзюй не был похож на людей, панически боящихся аудитории. В анонимном письме говорилось, что он постоянно выступает с речами и умеет всегда числиться красным. Неужели этот ловкий оратор в самом деле обманул его, Фэн Чжэньминя? Секретарь закусил губу и невольно вздохнул: как трудно работать на новом месте! Особенно если прибываешь туда один-одинешенек, обстановки не знаешь, бродишь как в тумане… Ладно, пойдем вдоль плети, тогда и до тыквы доберемся! Он взял свою шариковую ручку и написал в углу анонимного письма:

Товарищу Ци Юэчжаю. Прошу прочесть это письмо и подумать над ним. По-моему, надо послать человека для проверки.

Фэн Чжэньминь

15 августа 1978 г.

Размышления второго секретаря

В действительности Ци Юэчжай давно уже был знаком с этим письмом. Еще второго августа заведующий канцелярией укома Цю Бинчжан обнаружил среди почты не совсем обычную анонимку и услужливо принес ее второму секретарю.

— Эту писульку стоит почитать! — сказал он, усаживаясь напротив секретаря и почесывая в затылке. Ци Юэчжай внимательно прочел письмо, на его бледном лице не появилось никакого особого выражения. Тогда Цю Бинчжан осторожно продолжил: — Похоже, что разоблачение Ли Ваньцзюя здесь только ширма. На самом же деле…