Царь-дерево - [48]

— Расселся тут, мать его так!

«Вот таким и нравятся румбы и „золотоволосые девушки“», — с неприязнью подумал Лао Вэй.

В оркестровой яме показалась голова с копной волос, очки, и наконец появился их обладатель — высокий худой юноша — дирижер Сяо Тан. Перемахнув через барьер оркестровой ямы, он выбрался в зал и с улыбкой подошел к солдатам из ансамбля НОАК. Один из них, тоже в очках, вытащил что-то из портфеля и передал дирижеру. Они перебросились несколькими словами, но тут Сяо Тан заметил Лао Вэя и устремился к нему:

— Лао Вэй, вот удача, а я как раз искал вас.

— О! — Лао Вэй остановился.

— Смотрите! — Сяо Тан развернул сверточек и с таким видом, словно держал в руках драгоценность, помахал каким-то листком перед самым носом Лао Вэя. От множества похожих на бобовые ростки черных знаков у Лао Вэя голова пошла кругом. — Они разрешили мне это переписать, просто так, бесплатно. — Повернувшись, он указал на солдат из ансамбля.

— Кто — они?

— Актеры из драматической труппы военного округа, приехали в Хуайхайский музей собрать материал для эпической драмы о Хуайхайском сражении. Тот, в очках, композитор, он дал мне партитуру своей симфонии, замечательная музыка!

— Хорошо, — рассеянно проговорил Лао Вэй, глядя на первый ряд. — Для постановки такой драмы понадобится много денег, будет ли она пользоваться успехом у зрителей? — Лао Вэй немного разбирался в экономике, благодаря Лао Суну, и знал, что такое афиши — рекламы, которыми увешано было, как говорится, все от земли до самого неба.

— Армию эти проблемы не волнуют, там не то что у нас, с утра до вечера: деньги, деньги, деньги!

— А что делать без денег? — Лао Вэй сердито взглянул на дирижера. — Без денег ни шагу: расходы на актеров, на представления, на бытовые нужды, чуть ли не на регулирование температуры воздуха… Как же без них?

— Я никогда вас ни о чем не просил, — серьезно произнес дирижер.

— Час от часу не легче, — пробормотал Лао Вэй и хотел было уйти. Вообще-то ему очень нравился этот паренек, усердный, старательный, честный. Он из интеллигентной семьи, специального музыкального образования не имеет, но два года назад на провинциальном смотре занял первое место среди дирижеров ансамблей. Но сегодня на душе у Лао Вэя было тревожно и разговаривать не хотелось, тем более вести спор.

— У меня к вам дело. — Сяо Тан знал, что пользуется благосклонностью Лао Вэя, и в радостном возбуждении продолжал: — После оперных спектаклей можно дать еще несколько концертов. Пять, четыре, три, но не меньше. Каково ваше мнение?

— Посмотрим, посмотрим, — бросил Лао Вэй, уходя.

— Нечего смотреть, а то все просмотрим. Договорились? Сразу после оперы! Идет?

«После оперы? А если потерпим фиаско? Что делать тогда?» — подумал про себя Лао Вэй.

— У нас программа всего на сто минут, соло на кларнете, на фаготе, игра на скрипке… Боитесь, прогорим?

— Боюсь? Чего мне бояться?..

— Не бойтесь, у нас еще есть вокальный номер, ария Лю Лицзюнь. А останется время, дадим соло на электрогитаре.

— Электрогитаре? Если будет электрогитара, может быть, будет и успех…

— Главное, увлечь зрителей оркестровой музыкой, подготовимся за неделю. Опера продержится неделю?

Лао Вэй ничего не ответил, лишь хмыкнул.

— Итак, сразу после оперы начнем. Договорились, товарищ руководитель?

Сяо Тан упорно боролся с Лао Вэем за самостоятельные выступления оркестра. Однажды Лао Вэй пошел было на уступки, но его помощник Лао Сун заартачился и — ни в какую, даже поссорился с Лао Вэем. В то время как раз приезжал на гастроли ансамбль из Аньхоя с концертами, с вокально-хореографическими номерами, так что Лао Сун оказался прав: практика — единственный критерий истины… На какое-то время оркестранты угомонились. Но надежда не покидала Сяо Тана, и Лао Вэй, глядя на него, вдруг поверил в чудо.

— Товарищ Вэй, так я пойду скажу оркестрантам, что через десять дней мы начнем концерты. — Сяо Тан, хотя ему и было неловко, надеялся воспользоваться растерянностью Лао Вэя и решить этот вопрос в свою пользу.

«Если на протяжении десяти дней, — думал Лао Вэй, — у нас будут полные сборы, мы сможем оплатить расходы на бытовые нужды и за уголь». Именно это он только что сказал начальнику отдела культуры, но тот буркнул в ответ: «Такой мизер не решит коренной проблемы» — и перевел разговор на другое… Но как, каким образом решить эту коренную проблему? И почему начальник отдела культуры был сегодня не в духе, чего-то недоговаривал? Все ходил вокруг да около. Высказал бы все — и плохое, и хорошее. Лао Вэй сильный, выдержал бы. Впрочем, Лао Вэй боялся той правды, которую мог услышать от начальника. Рассказав о заводе, прекратившем работу, начальник перешел к ансамблю. Но с первых же слов Лао Вэй его перебил:

— Дела в ансамбле обстоят неплохо, актеры работают с огромным энтузиазмом.

Лао Вэй все понимал, обо всем догадывался и потому очень боялся продолжения разговора. Он вовсе не был бесчувственным, как утверждал Лао Сун, когда, случалось, они ссорились с ним…

Сяо Тан все еще что-то ему говорил, но Лао Вэй ничего не понимал. Схватывал лишь отдельные слова, попадавшие в русло его мыслей, и продолжал размышлять. Вдруг стало тихо — Лао Вэй поднял голову и увидел, что Сяо Тана уже нет рядом, а он стоит один перед этими элегантными военными. Они смотрели на Лао Вэя пренебрежительно. Да и кто он такой? Руководитель ансамбля в захудалом городишке. Лао Вэй быстро зашагал прочь и вошел за кулисы.