Царь-дерево - [14]

Цю Бинчжан тоже сошел с велосипеда, сделал несколько шагов, и они оба остановились в тени ив, росших вдоль дороги.

— Вы возвращаетесь в уезд? — спросил Ли Ваньцзюй.

— Да, — улыбнулся завканцелярией. — Я ездил в вашу деревню.

— Вот как! — немного оторопел Ли Ваньцзюй, но тут же улыбнулся в ответ. — Так куда же вы спешите? Наверное, меня искали? Тогда едем снова к нам!

— Нет, я уже закончил все свои дела.

— Ну а раз закончили, надо отдохнуть с нами! Мы ведь вас не часто видим! — воскликнул Ли Ваньцзюй. Он не спрашивал, что за дела привели завканцелярией в деревню.

— А ты в коммуну ездил? — невольно спросил Цю Бинчжан, вспомнив о вражде Ваньцзюя с правлением коммуны.

Ли Ваньцзюй вытащил из кармана смятый носовой платок, вытер им пот со лба и снова улыбнулся:

— Точно, на собрание ездил. Когда-нибудь я, наверное, помру на этих собраниях в коммуне!

— Ты бы лучше наладил с ней отношения…

Ли Ваньцзюй скользнул взглядом по лицу Цю Бинчжана и вздохнул:

— Невозможно. Нечего налаживать. Они только в собраниях и видят работу. В месяц самое меньшее раз по двадцать заседают, так что тут я с ними не договорюсь. Для меня самое главное — пораньше с собрания смыться. В деревне куча дел — чего я тут сидеть буду? Кто за меня станет работать? Хлеб на земле вырастает, а не на собраниях. Недавно мы тут прикинули и послали сидеть на заседаниях одного старого члена партбюро. Несколько раз он сходил, а потом в коммуне это дело раскололи и спрашивают людей: «А ваш Ли Ваньцзюй что, помер? Или еще больше зазнался?» Пришлось мне снова идти, раз они так говорят. Ну скажите, можно такие отношения улучшить?

— Ладно, ладно, нечего передо мной плакаться. Как будто я не знаю твоей склонности к либерализму! Добра тебе желаю, поэтому и говорю. Чем выше дерево, тем больше его ветер колышет. У тебя в последние годы есть успехи, вот некоторые и норовят подобраться к тебе со спины да ногой пнуть!

— Что, кто-нибудь донес на меня?

— Об этом не полагается спрашивать.

Ли Ваньцзюй внезапно схватил свой велосипед и пошел, бросив на ходу:

— Терпеть не могу таких вещей! До свиданья!

Цю Бинчжан в волнении крикнул:

— Ваньцзюй, вернись!

Тот остановился. Завканцелярией подошел к нему и, взвешивая каждое слово, сказал:

— Ты умный человек, поэтому я не буду обманывать. Да, на тебя донесли, но ты не волнуйся…

Ли Ваньцзюй не дожидался, пока Цю Бинчжан закончит:

— А почему я должен волноваться? Я всю жизнь радуюсь, когда к нам приходит начальство! Критиковать так критиковать, бороться так бороться, расследовать так расследовать. Откройте собрание — я сам готов звонить в колокол, чтоб людей созвать. Если хотите проверить доходы, я кликну счетовода — пусть все свои книги принесет. Если счетоводу нашему не верите, могу учителя пригласить, он у нас иногда помогает трудодни начислять…

— Хватит, зачем ты все это говоришь? Я ведь не чистку пришел проводить, а просто хочу посоветовать тебе в дальнейшем быть осторожнее, не задевать зря людей!

— Только статуи в храмах никого не задевают! — усмехнулся Ли Ваньцзюй, и его глаза, полыхнув холодным огнем, стали похожи на лунные серпики. — А в деревне руководитель для того и существует, чтобы всяких бездельников задевать. На такой работе надо смотреть жизни в глаза, а не искать легкой судьбы. Я даже рад, что на меня донесли: по крайней мере поживу теперь в свое удовольствие, ни о чем не буду беспокоиться, никого не стану задевать. И жена не будет целыми днями ругать меня, что я совсем в чиновника превратился, скоро в гроб всех загоню!

— Ладно, хватит, не говори ерунды. Давай лучше посидим в холодке, я тебе еще кое-что скажу.

Отобрав у Ли Ваньцзюя велосипед, Цю Бинчжан увел рассерженного секретаря под ивы, усадил на толстый сук, сел сам и вытащил сигареты. Ли Ваньцзюй вынул зажигалку. Они отрешенно закурили, выпуская клубы дыма, но каждый продолжал думать о своем. Цю Бинчжан вспомнил, что надо бы еще кое о чем спросить, и, немного помолчав, произнес:

— Ваньцзюй, скажи мне честно, вы свой урожай точно указываете?

— Что вы имеете в виду?

— Приписок не делаете?

— А зачем? Чтобы меньше излишков продавать? Я не такой дурак! Если припишу, мне, что ли, потом за землю родить?

— Выходит, с цифрами у вас все в порядке…

— Конечно! — Ли Ваньцзюй скользнул по Цю Бинчжану прищуренными глазами и, откинувшись назад, прислонился спиной к стволу ивы. Теперь он смотрел не на собеседника, а куда-то вдаль. Но Цю Бинчжан не отрывал своего взгляда от его лица.

— Тогда еще один вопрос. Как ваша деревня добивается повышения урожайности?

— Благодаря заботам укома и верному руководству со стороны правления коммуны!

— Ну это еще не факт, — засмеялся Цю Бинчжан. — Почему же тогда Кладбищенская и Княжеская не могут догнать вас? Ведь руководство у всех вас одно.

Ли Ваньцзюй тоже засмеялся:

— Вы меня совсем загнали своими вопросами! Спрашивайте об этом у Кладбищенской и Княжеской, а мне откуда знать?

— Брось валять со мной дурака! Я сейчас спрашиваю тебя, как вы добиваетесь повышения урожайности и вообще производства?

— Товарищ Цю, чего это вы сегодня? У меня ничего нового нет, о нашем скромном опыте я уже доложил на партактиве.