Царь Борис, прозваньем Годунов - [142]
Между тем весна наступила, апрель. Все в природе просыпалось, должно было и войско царское встрепенуться и подавить наконец остатки мятежа. Все так думали, и я в их числе.
Но Господь по-иному распорядился, хотя вернее было бы сказать, что злое дело свершилось не его волей, а его попустительством. Апреля 13-го, в день дьявольский, царь Борис неожиданно скончался.
Смерть молодого и недавно здорового и сильного царя породила множество слухов. Среди народа московского, не видевшего царя много дней, поговаривали даже о том, что не умер царь, а бежал, и место точно называли — Англия. Опять Англия! Почему Англия?
Другие говорили о самоубийстве, забывая о том, что это грех смертный, старики при этом вспоминали давний случай с князем Владимиром Андреевичем Старицким. Царь Борис, конечно, не из кремня сделан был, но все же был покрепче князя Владимира, он бы так никогда не поступил, не бросил бы на произвол судьбы сына любимого, единственного.
Немецкие медики, Бориса пользовавшие, говорили, что умер он от удара, так и было впоследствии объявлено народу. Быть может, сокрытием правды надеялись они жизнь свою спасти. Не спасли.
Я вам расскажу, как на самом деле все было. С утра заседала Ближняя дума, были Семен и Степан Годуновы, Иван Романов и Петр Басманов, новые любимцы, конечно, царевич Федор, его отец от себя в последнее время не отпускал, ну и я. Хоть и не входил я ни в какие Думы, но после разговоров наших царь Борис стал часто меня призывать, если не для совета, то для справки о разных давних делах.
Борис был на удивление бодр и даже весел, походя на себя прежнего, видно, весна и на него подействовала. И говорил о деле, то есть о войне. Предлагал всем подумать вместе, как бы нам эту войну междоусобную к лету кончить, а человека, именующего себя царевичем Димитрием (именно так и сказал! мы все даже переглянулись в изумлении), непременно изловить и целым и невредимым в Москву доставить для дальнейшего розыску. А там уж как Господь укажет, добавил он, в очередной раз удивив нас. И тут же перешел к тому, что после победы делать будет. Заявил, что детей боярских, князей и иных бояр, что присяге изменили и на сторону противную перешли, он никак казнить не будет, ибо были они соблазнены и невольно поддались заблуждению, но соблазнителей истинных и организаторов этой затеи он непременно разыщет, из-под земли достанет, а потом обратно в землю вобьет. Грозно сказал и очами сверкнул. Вот только не туда сверкнул. Истинный правитель, хотя бы дед его, царь Симеон, не говоря уж о моем деде, царе Иоанне Васильевиче Грозном, при таких словах глаз бы не сводил со своих бояр, рядком против него сидящих. Вдруг кто вздрогнет, или побледнеет, или голову повинно опустит. А Борисова молния над головами бояр пролетела да и вылетела в окошко палаты и там бесследно растворилась в ярких лучах весеннего солнца.
Но я знал, за кем следить! Так и впился глазами в их лица! Но Иван Романов с Петром Басмановым не вздрогнули и не побледнели, тертые калачи, их так просто не проймешь, но все же, как мне показалось, поежились и быстрым взглядом обменялись.
После этого царь Борис нас всех к столу позвал. Царевич Федор отговорился занятиями научными, Семен Годунов — делами неотложными в избе пыточной, Степан Годунов — немощью старческой, так мы вчетвером остались. Никогда не было такого в обычае царском, но за последние месяцы много чего изменилось, бывало, что в затворничестве своем царь Борис сам-един за стол садился, а иногда вообще об обеде забывал. В тот же день он воздал должное и блюдам разнообразным, и вину. Иван Романов был за стольника, а Петр Басманов, поминая отца, стал кравчим и исполнял свои обязанности с усердием, все подливал да подливал. Царь Борис раскраснелся, глаза его заблестели, говорил он все быстрее и все о том, какие реформы он после победы произведет, как облегчит жизнь народную, чтобы больше такие бунты возникнуть не могли. Я от него не отставал, в смысле еды и питья, и под конец, честно говоря, немного сомлел. Едва досидев до конца обеда, побрел к себе и рухнул, не раздеваясь, на лавку.
Казалось, едва глаза смежил, а уж княгинюшка трясет за плечо: «Вставай, князь светлый, беда!» Я мигом вскочил. Тут примета верная: если княгинюшка меня один на один князем светлым величает, значит, действительно беда приключилась, не просто беда — государственная!
— Царь умирает! — сей крик окончательно отрезвил меня.
— Патриарха известили? — спросил я с присущей мне в роковых обстоятельствах твердостью.
— Известили, известили. Сам-то поспеши. Не опоздать бы! — И княгинюшка тихо заплакала.
Царь Борис лежал на лавке в той же палате, где мы недавно пировали, видно, как встал из-за стола, так сразу и упал. Все вокруг было в крови, еще и сейчас она лилась изо рта, носа, ушей, даже из глаз. Мне все сразу стало ясно, видел я такое не раз, и у нас, и за границей, вот и на пиру в Александровой слободе князю Троекурову, укорившему разошедшихся в непотребстве опричников, Федька Басманов поднес кубок с вином якобы от государя, князь выпил, и тут же голова его как будто взорвалась изнугри и фонтаны крови забили во все стороны, к пущему веселью опричной братии. Я невольно оглянулся вокруг, ища взглядом Басманова, но того и след простыл. Ивана Романова я тоже поначалу не заметил.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Его величают гением, пророком и повелителем Вселенной. Его изобретения изменили мир и стали фундаментом современной цивилизации. Ему приписывают невероятные открытия, способные не только осчастливить, но и погубить человечество; его подозревают в причастности к чудовищной катастрофе, известной как падение Тунгусского метеорита, и создании поистине дьявольского оружия, страшных лучей смерти, которые, по его собственным словам, в состоянии расколоть Земной шар…Но Никола Тесла ненавидел смерть, поэтому изобрел еще и генератор лучей жизни — как воду живую и мертвую, как две стороны одной медали, как дорогу с двусторонним движением, пронзающую бесчисленные миры.
Два убийства, схожих до мелочей. Одно совершено в Москве в 2005 году, другое — в Санкт-Петербурге в 1879-ом. Первое окружено ореолом мистики, о втором есть два взаимоисключающих письменных свидетельства: записки начальника петербургской сыскной полиции, легендарного И. Д. Путилина и повесть «Заговор литераторов» известного историка и богослова. Расследование требует погружения, с одной стороны, в тайны мистических учений, а с другой, в не менее захватывающие династические тайны Российской империи. Сможет ли разобраться во всем этом оперуполномоченный МУРа майор Северин? Сможет ли он переиграть своих противников — всемогущего олигарха и знаменитого мага, ясновидца и воскресителя? Так ли уж похожи эти два убийства? И что такое — древо жизни?
Книга Генриха Эрлиха «Иван Грозный — многоликий тиран?» — литературное расследование, написанное по материалам «новой хронологии» А.Т. Фоменко. Описываемое время — самое загадочное, самое интригующее в русской истории, время правления царя Ивана Грозного и его наследников, завершившееся великой Смутой. Вокруг Ивана Грозного по сей день не утихают споры, крутые повороты его судьбы и неожиданность поступков оставляют широкое поле для трактовок — от святого до великого грешника, от просвещенного европейского монарха до кровожадного азиатского деспота, от героя до сумасшедшего маньяка.
Как связаны между собой взрывчатка и алмазы, кока-кола и уровень рождаемости, поцелуи и аллергия? Каково это – жить в шкуре козла или летать между капель, как комары? Есть ли права у растений? Куда больнее всего жалит пчела? От несерьезного вопроса до настоящего открытия один шаг… И наука – это вовсе не унылый конвейер по производству знаний, она полна ошибок, заблуждений, курьезных случаев, нестандартных подходов к проблеме. Ученые, не побоявшиеся взглянуть на мир без предубеждения, порой становятся лауреатами Игнобелевской премии «за достижения, которые заставляют сначала рассмеяться, а потом – задуматься».
Штрафбат — он везде штрафбат, что в СССР, что в гитлеровской Германии. Только в немецком штрафном батальоне нет шанса вырваться из смертельного круга — там судимость не смывается кровью, там проходят бесконечные ступени испытания и пролитую кровь пересчитывают в зачетные баллы.И кто поможет штрафнику, если он родился в России, а вырос в Третьем Рейхе, если он немец, но снится ему родная Волга? Если идет кровавое лето 1943 года, под его сапогами — русская земля, на плече — немецкая винтовка «Mauser», а впереди — Курская дуга? Как выжить, как остаться человеком, если ты разрываешься между двумя Родинами, если ты russisch deutscher — русский немец, рядовой 570-го испытательного батальона Вермахта?..Этот роман — редкая возможность взглянуть на Великую Отечественную войну с той стороны, глазами немецкого смертника, прошедшего через самые страшные сражения Восточного фронта в составе одного из штрафбатов, которые сами немцы окрестили «командами вознесения».
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.