Царь Аттолии - [13]

Охранники, которые теперь стояли по стойке «смирно», вероятно, занимали скамьи вдоль стен. Царь махнул им рукой, одновременно здороваясь и отпуская, и солдаты немного расслабились, сохраняя, однако, внимательный и бдительный вид. Один из них распахнул дверь справа от царя, и тот вошел в нее в сопровождении своих слуг. Из дворцовых слухов и от Сеана Костис знал, что представляет из себя спальня царя. Другого выхода из нее не было.

Это не были царские апартаменты с несколькими постами охраны, прихожими, внутренними коридорами между караульными помещениями и комнатами дежурных служанок. Царица не освободила парадные покои, а Евгенидис, видимо, отказался перейти в комнаты, традиционно предназначавшиеся для царицы. Если бы он сделал это, его покои были бы соединены внутренними коридорами с комнатами царицы, и ночные перемещения царя остались бы за пределами внимания общественности. При нынешнем положении дел царь не мог посещать царицу без неловкого прохождения через собственную прихожую, полную охраны и слуг, по общему коридору мимо телохранителей и служанок царицы. Так что всем было хорошо известно, что подобных визитов никогда не случалось. Царь редко посещал покои царицы и всегда только днем. Царица никогда не бывала в его апартаментах.

— Можешь идти, если хочешь, Костис, — сказал царь из своей комнаты. — Но не опаздывай вернуться после обеда.

Дверь закрылась, и Костис остался стоять. Он беспомощно оглянулся на лейтенанта, мерившего его оценивающим взглядом. Он бросил взгляд через плечо Костиса на команду ветеранов за его спиной. Волосы на затылке Костиса шевелились, пока он ждал безмолвной оценки ветеранов. Вероятно, она оказалась положительной; лейтенант улыбнулся и сказал Костису, что он свободен от дежурства.

— Тогда я могу просто уйти?

— Да. Позаботься вернуться вовремя, чтобы проводить его отсюда в зал для просителей. Я прослежу, чтобы начальник второй смены показал тебе, где ты должен находиться во время суда.

Только выйдя в коридор, Костис понял, что понятия не имеет, как ему выбраться из дворца. Он оглянулся через плечо на стражников у царских дверей. Они с интересом смотрели на него, и Костис был не настолько глуп, чтобы спрашивать у них дорогу. Сделав глубокий вдох, он решил повторить свой путь до центральной части дворца. Там он уже окажется на знакомой территории.

Он обнаружил, что помнит большую часть маршрута. Поворачивать пришлось так часто, что в конце концов любопытство взяло верх, и он решил проверить несколько сквозных проходов. По счастливой случайности он обнаружил широкий коридор, ведущий прямо к центру дворца. Выбравшись на волю, он отправился в казарму искать Телеуса.

Большую часть своего драгоценного свободного времени Костис провел, пытаясь разыскать капитана гвардии. Наконец бросив эту затею, он схватил кусок хлеба в столовой и направился обратно в покои царя, но сразу был остановлен охраной на входе во внутренний дворец. Никто не препятствовал его выходу, но для того, чтобы пройти обратно, требовалось специальное разрешение. В ответ на его объяснения, солдаты с сомнением посмотрели на Костиса, но послали к лейтенанту. Должно быть, Телеус оставил распоряжения, потому что посланец вернулся с пропуском для Костиса, и стражники указали ему дорогу.

К тому времени, когда Костис наконец добрался до царских апартаментов, назначенное для выхода время прошло. Уже не было времени для получения дальнейших инструкций. Костис не успел войти в прихожую, как царь вышел ему навстречу, и Костису пришлось присоединиться к свите.

Дневное заседание суда проходило в большом зале в центральной части дворца. Костису уже случалось видеть раньше тронный зал Аттолии, но не так часто, чтобы привыкнуть к его величественному виду. Зато Евгенидис, похоже, вовсе не замечал ни золотую мозаику, ни массивные колонны в несколько этажей высотой, поддерживающие крышу.

Так называемый царь Аттолии упал на трон рядом с царицей и улыбнулся ей.

— Я не виноват, что опоздал, — сказал он с детской радостью. — Костис не вернулся вовремя после обеда. Пришлось дожидаться его.

Аттолия не пожелала отвечать. Костис, повинуясь инструкции, процеженной сквозь зубы камергером, и толчку телохранителя нашел свое место у стены и приготовился наблюдать государственные дела с безопасного расстояния. Делами занималась царица. К царю никто не обращался, и он не произносил ни слова. Интерес Костиса постепенно ослабел, ему стало скучно, но тем не менее, он позаботился сохранить на лице сосредоточенное и заинтересованное выражение. Царя не беспокоили. Во время одной особенно длинной речи елеонского барона по поводу уплаты налогов, царь откинул голову на спинку трона, закрыл глаза и, судя по всему, заснул.

Наконец судебное заседание подошло к концу. Те, кто не был заслушан, должны были прийти на следующий день. Царь с царицей встали. Слуги с телохранителями окружили их и вывели из зала. В коридоре они шли рука об руку.

— Ты имеешь право говорить во время суда, — сухо заметила царица.

— Имею, — согласился царь. — Я как раз собирался сказать Артадорусу, что ему пора подстричься.