Camp America - [68]
Но то, как обошлись с домом этого писателя, меня неприятно удивило. В Америке музеев вообще-то чрезвычайно много, и очевидно иногда им дают возможность поэкспериментировать. Подходы к организации музеев, как известно, существуют разные: часто бывает, что они полностью воссоздают историческую обстановку какой-то эпохи — с мебелью, шторами на окнах и старинными хрустальными люстрами. Например, в «Зале Независимости» на столах лежали чуть ли не те же самые перья, которыми работали делегаты Континентальных конгрессов. Здесь же, в доме Эдгара По, руководство музея пошло другим путем: из всех комнат почему-то полностью убрали мебель и от исторической обстановки остались только вырезки из старых газет и разные безделушки, принадлежавшие писателю. Одна из таких безделушек — фигурка маленькой черной мыши — была, кажется, единственной вещью в большой пустой комнате на втором этаже. Наверно, поэтому среди туристов музей совсем не популярен — в этом городе, где все дышит историей, он кажется какой-то насмешкой над писателем — в его доме остались только пустые комнаты с голыми стенами, в которых смотреть-то особо не на что. И если бы не просмотренный фильм и две книжки Эдгара По на английском языке, купленные у выхода, я бы не выразил большой радости по поводу посещения этого места.
Глава 19. Прибытие в Нью-Йорк.
Я в Нью-Йорке. Столица мира, пуп земли, центр вселенной. Машины проезжают мимо по одной из двенадцати авеню Манхэттена, пестрая толпа движется по тротуару, небоскребы нависают надо мной со всех сторон. Город шумит и бурлит, готовый показать себя во всем многообразии людей, зданий, районов, улиц, музеев, парков.
Один день я провел у друзей своих родителей в городе Фэйр-Лоун (FairLawn), штат Нью-Джерси — одном из тех многочисленных пригородов, которые окружают главный город страны со всех сторон. А утром, 27 сентября, на автобусе отправился в Нью-Йорк и доехал на нем до автовокзала «Port Authority».
Как я уже писал, автостанции других городов — терминалы компании «Грейхаунд» — это простые одноэтажные здания без лишней роскоши и изысков. В Нью-Йорке же, как в центре страны, автовокзал достигает весьма внушительных размеров. «Port Authority» напоминает скорее крупный международный аэропорт — большое здание в несколько этажей, со множеством ресторанов и магазинов. Автобусы здесь прибывают и отбывают на многоуровневые стоянки. Количество ворот, от которых они отходят, достигает, наверно, нескольких сотен. Например, когда я ехал из Нью-Йорка в Нью-Джерси, автобус ждал меня у ворот номер 224.
Утром в будний день на эту станцию в Нью-Йорк на работу приезжают жители пригородов — эдакого ближнего Подньюйоркья. У кого-то нет собственной машины, кто-то считает, что так на работу добираться гораздо удобнее — так или иначе, тысячи людей приезжают на «Port Authority» и расходятся отсюда в разных направлениях.
Прямо за воротами начинается центр города — Манхэттен. В это время дня он производит пугающее впечатление — толпы людей, спешащих на работу, шумящие и сигналящие машины, грязные улицы, и занимающие полнеба небоскребы. Звуками утренний город напоминает работающий завод: ревут машины, вдалеке раздаются сирены полицейских машин, рабочие сверлят асфальт — все это смешивается в однообразный гул, который сопровождает тебя везде.
Схему нью-йоркских улиц, наверно, знают многие. С севера на юг город рассекают авеню — большие проспекты с широкими тротуарами и двусторонним многополосным движением. Перпендикулярно им, с запада на восток идут «стриты» — более узкие и гораздо менее красивые улицы. На них установлено одностороннее движением — обозначаемое в Америке простым указателем «one way» (одно направление). Такая схема не соблюдается лишь на окраинах и на юге Манхэттэна. Вдобавок к этому есть еще и Бродвей — главная улица Манхэттэна, которая по диагонали пересекает город и нарушает весь этот удобный и логичный порядок. Впрочем, именно благодаря Бродвею, который пересекает улицы не под прямым, а под острым углом, появилось несколько интересных зданий. Пройдя от автовокзала несколько кварталов на юг, я увидел небоскреб «Флэтайрон Билдинг» (Flatiron Building). Это стоящее на углу Бродвея и Пятой авеню здание имеет всего три стороны и напоминает формой трехгранную призму — слово «flatiron» переводится как «утюг». Только таким образом архитектору удалось вписать здание в перекресток.
Итак, Нью-Йорк — город поражающий и немного пугающий. Чем-то он напоминает Москву, да и вообще крупные мегаполисы мира. Контрасты здесь те же, что и в Чикаго: следом за бизнесменом в чистом выглаженном костюме пройдет грязный бродяга; аромат сладкого печенья, доносящийся из ближайшей кофейни, сменится зловонным запахом из канализационного люка. Стоит посмотреть не вверх, а вниз, и вместо сверкающих небоскребов увидишь грязный тротуар, брошенные окурки, сваленные в кучу мешки с мусором. Как мне показалось, любой другой город в Америке на порядок чище и опрятнее, чем Нью-Йорк.
Небоскребы создают довольно интересное психологическое ощущение. «Высота» улицы (то есть высота образующих его зданий) здесь больше, чем ширина. Особенно это заметно на «стритах», гораздо более узких, нежели «авеню». Здесь, на небольшой проезжей части и узком тротуаре, где небоскребы уходят наверх и теряются где-то далеко в небе, чувствуешь себя словно в глубоком ущелье, куда только иногда заглядывает солнце.
«Правоведение для всех» — базовый источник знаний о российском праве. Вы узнаете о главных правовых терминах и принципах, разберётесь в признаках и видах государств и поймёте, как в России работают суды и полиция. Книга написана просто и доступно, содержит яркие и наглядные примеры из российской действительности. «Правоведение для всех» пригодится студентам юридических вузов, предпринимателям, менеджерам, журналистам, преподавателям и всем, кто хочет стать юридически грамотным человеком.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?