Cамарская вольница. Степан Разин - [157]
Михаил вскинул взгляд на смуглолицую, с большими синими глазами красавицу, которая улыбалась Никите и его товарищу так просто, будто родным, сказал тоже обыденно, словно видел ее здесь не первый раз:
— Умаялись, поди, с гостями, а? Покоя от нас нет, ходим да ходим… Возьми, кума Параня, метлу да помети нас за порог!
Параня руками всплеснула от таких слов, подхватила малых девчушек — хватит за столом сидеть, марш в свою горницу! — вернулась со словами:
— Как же я вас всех погоню-то? — с ударением на «вас всех» проговорила она. — Вот у Луши вовсе никакого дома нету! Куда ей голову-то приклонить? Да и ты, Миша, один… нету моей подруженьки Аннушки… — а в глазах непрошеные слезы выступили. Параня, собрав всю силу воли, сдержалась, не расплакалась навзрыд, только тяжко всхлипнула раз-другой. — Негоже и тебе, кум, одному дома сычом сидеть, гостюй у нас, коль хочешь.
— Что-нибудь придумаем, Параня! — весело и как-то невпопад сказал Никита, потирая руки, попросил в горницу подать пива, сварить в крутой соли утренних раков, а ежели сыщется еще и сушеная рыбка, то и дивно будет.
Разделись, перед маленьким зеркальцем, привезенным Никитой из кизылбашского похода, вмазанным в печи, пригладили волосы, прошли в прибранную после недавнего обеда горницу, куда из-за перегородки доносились приглушенные детские голоса — Стенька «воевал» с меньшими сестричками. Параня внесла им пиво в облитом кувшине, две кружки, сушеные рыбины.
— Раков я кинула в кипяток, скоро будут готовы, из чугуна сами раков выловите! Вы пируйте, а мы с Лушей на часок-другой сбегаем в одну избу, покалякаем… Дела у нас!
— Ишь ты-ы, у них дела-а! Нет, чтобы около мужа посидеть, за кумом поухаживать. — И полушутя-полусерьезно постращал: — Только помните, молодухи, как наставляют мудрые старцы: винца пролитого не подклевать, чести утерянной не воротить!
Параня лукаво погрозила пальцем.
— Никита-а, кунак! — передразнивая Ибрагима, нараспев ответила Параня. — Не примеряй свой кафтан на чужие плечи, может и по швам затрещать!
Никита смутился от намека, глянул на беззаботно смеющуюся Лукерью — и она смекнула, в чей огород камешек брошен, — счел за благо далее с женкой не препираться.
— Ну идите, коль надумали. Не обидел бы кто, ныне в Самаре куда как неспокойно.
— Луша не с пустыми руками идет, хотя и в сарафане, — примирительно сообщила Параня и оставила в горнице мужчин одних.
Сидели долго, неспешно говорили о былой стрелецкой жизни, прикидывали на завтрашний день, гадали, чем может обернуться великое возмущение казаков, стрельцов да черного люда супротив ненавистного боярства.
— Вона, еще до астраханского похода слыхал я как-то от нашего протопопа Григория, а он человек книжный, что и в аглицком королевстве не так давно, лет с двадцать тому, тако же народное возмущение было, — вспомнил Михаил Хомутов, потягивая прохладное пиво. — Тамо так же простой атаман дотянулся-таки саблей до королевской головы и срубил. Кажись, того короля, как и нашего маэра покойного, Карлом называли… Ну, а наш Степан Тимофеевич куда умнее того аглицкого атамана! Он не супротив великого государя! Пущай тот себе царствует! Но лихоимцев-бояр надобно окоротить! И с Москвы согнать, воевод с городов повыбить! А вместо воевод избрать по казацкому примеру атаманов. Так и в прелестном письме от Степана Тимофеевича писано… Жаль Мишу Пастухова, убил его подлый Циттель! Добрый был бы на Самаре атаман, эх! Пьем, Никита, в упокой его души. И тех, кто сгиб от рейтар…
— Помню о прелестном письме, Миша, Игнат Говорухин читал нам его… Завтра в соборной церкви прочтем всенародно. — Никита глянул за окно, передернул в удивлении бровями. — Гляди-ка! Уже и к вечерне отзвонили, а наших женок что-то не видно? Загуляли у кого-то в гостях. Может, у твоей соседки Парани Чуносовой сидят? Малость посидим, да и выйти навстречу надо бы…
— Пойду и я к себе в стылую избу. Как ни то, пива набравшись, сосну. — Михаил печально улыбнулся. — Все ж в кровати, а не у воеводы на дыбе, хотя там куда как тепло и людно! Бр-р, до сих пор все жилы в плечах ноют. Должно, и сабли в руках толком не удержу, случись какой драке быть этими днями… Теперь бы в баньку, отпариться, да сил нет топить. — И он тяжело, малость охмелев от вылитого, встал из-за стола.
— Эх, куриная моя голова: — Никита в огорчении хлопнул себя ладонью по лбу. — Что же я сам-то не докумекал о бане! Ведь и вправду, мы-то с похода отмылись, а ты… Куда проще-то! Стоит баня рядом с избой, дрова наготовлены, — и Никита полез из-за стола, засуетился. — Один час, Миша, давай еще посидим, я мигом растоплю баню, тут дел на минуту…
— Да нет, кум, стемнело. Покудова разгорится да прогреется… Завтра уж сам протоплю, — уставшим голосом отговорил Михаил друга. — Отмоюсь заодно и от саратовского похода, и от воеводской пытошной… У всех воевод так ведется, — с трудом, морща лицо из-за боли в плечах, проговорил Михаил, одеваясь с помощью Никиты, — на деле человек прав, а на дыбе виноватым окажется! Ох, стонут мои жилочки! Особенно в правом плече, — не стерпел Михаил, опуская руку вниз. — Повисит так человек день-два, и любой грех на невинную душу возьмет. Эх, дела-а!
Печально закончилась Ливонская война, но не сломлен дух казацкой дружины. Атаман Ермак Тимофеевич держит путь через Волгу-матушку, идет бить сибирского хана Кучума. Впереди ли враг али затаился среди товарищей?…Вольный казачий круг и аулы сибирских татар, полноводный Иртыш и палаты Ивана Грозного, быт, нравы и речь конца XVI века — в героическом историческом полотне «Последний атаман Ермака».
Две великие силы столкнулись у стен Белого города. Железная дружина киевского князя Владимира Святославовича и темная рать печенегов — свирепых и коварных кочевников, замысливших покорить свободную Русь… Без страха в бой идут безжалостные степняки, но крепко стоит русская рать за стенами белгородской крепости.В книге известного русского писателя Владимира Буртового есть все: кровопролитные сражения и осада крепостей, подвиги и интриги, беззаветная любовь к родной земле и жестокие предательства, великолепное знание исторических реалий и динамично развивающийся, захватывающий сюжет — словом все, что нужно настоящим поклонникам исторического романа и любителям увлекательного эпического чтения.
1753 год. Государыня Елизавета Петровна, следуя по стопам своего славного родителя Петра Великого, ратовавшего за распространение российской коммерции в азиатских владениях, повелевает отправить в Хиву купеческий караван с товарами. И вот купцы самарские и казанские во главе с караванным старшиной Данилом Рукавкиным отправляются в дорогу. Долог и опасен их путь, мимо казачьих станиц на Яике, через киргиз-кайсацкие земли. На каждом шагу первопроходцев подстерегает опасность не только быть ограбленными, но и убитыми либо захваченными в плен и проданными в рабство.
Крестьянский парнишка Илейка Арапов с юных лет мечтает найти обетованную землю Беловодье – страну мужицкого счастья. Пройдя через горнило испытаний, познав жестокую несправедливость и истязания, он ступает на путь борьбы с угнетателями и вырастает в храброго предводителя восставшего народа, в одного из ближайших сподвижников Емельяна Пугачева.Исторический роман писателя Владимира Буртового «Над Самарой звонят колокола» завершает трилогию о Приволжском крае накануне и в ходе крестьянской войны под предводительством Е.
1751 год. Ромодановская волость под Калугой охвачена бунтом. Крестьяне, доведенные до отчаяния бесчеловечностью Никиты Демидова, восстают против заводчика. Наивно веря в заступничество матушки-государыни Елизаветы Петровны, они посылают ей челобитные на своего утешителя. В ответ правительство отправляет на усмирение бунтовщиков регулярные войска и артиллерию. Но так уж повелось исстари, натерпевшийся лиха в родном дому русский мужик не желает мириться с ним. Кто ударяется в бега, кто уходит в казаки, кто отправляется искать страну мужицкого счастья – Беловодье.
Это первая часть дилогии о восстании казаков под предводительством Степана Разина. Используя документальные материалы, автор воссоздает картину действий казачьих атаманов Лазарьки и Романа Тимофеевых, Ивана Балаки и других исторических персонажей, рассказывая о начальном победном этапе народного бунта.
1758 год, в разгаре Семилетняя война. Россия выдвинула свои войска против прусского короля Фридриха II.Трагические обстоятельства вынуждают Артемия, приемного сына князя Проскурова, поступить на военную службу в пехотный полк. Солдаты считают молодого сержанта отчаянным храбрецом и вовсе не подозревают, что сыном князя движет одна мечта – погибнуть на поле брани.Таинственный граф Сен-Жермен, легко курсирующий от двора ко двору по всей Европе и входящий в круг близких людей принцессы Ангальт-Цербстской, берет Артемия под свое покровительство.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.