Цацики и Рецина - [10]

— Эх вы, трусы, — засмеялся Йоран. — Ну поехали, я уже снова проголодался и хочу пальтов. Вам понравится, вот увидите!

Стоило им тронуться с места, как Рецина проснулась. Она кричала до самого Худиксвалля. Мамаша к этому времени уже так озверела и взмокла, что взяла ее на руки и кормила до самого Эстерсунда. Сзади сразу стало посвободнее, потому что Мортен пересел вперед.

— Далеко еще? — Цацики задал этот вопрос уже шестьдесят два раза. Один раз на каждые десять километров.

— Пожалуйста, не гони! — просила Мамаша уже тридцать семь раз — раз в десять километров на всем пути от Худиксвалля до Эстерсунда.

Родителей Йорана звали Майя и Аллан. Они были очень добрые и жили в большом доме. Единственная проблема заключалась в том, что, кроме как смотреть телевизор, делать там было совершенно нечего.

Мортен сразу оккупировал самое удобное кресло и встал только тогда, когда Майя позвала всех к столу.

— Это еще что за… — пробормотал Мортен, с ужасом глядя на пальты, которые раскладывала гостям Майя.

Пальты оказались большими серыми склизкими булочками, начиненными кусочками жирной свинины, и есть их полагалось с маслом и брусничным вареньем.

— Спасибо, мне один, — сказала Мамаша и подмигнула Цацики, который тоже попросил себе только один пальт. Самый маленький, хотя он все равно был чересчур большой.

Йоран взял сразу два. Аллан и Майя — тоже.

— Ешьте, — шикнула Мамаша на Цацики и Мортена, когда Майя пошла за новой порцией пальтов, которые стояли на плите в большой кастрюле. Первую порцию смели Йоран и Аллан.

Цацики окунал кусочки пальта в брусничное варенье и быстро проглатывал, запивая молоком. Он съел всё, кроме начинки. Мортен, слабак, даже не попробовал. Мамаша съела половину.

— Эх вы, стокгольмцы, — засмеялась Майя. — Не знаете, что такое настоящая еда.

— Еще как знаем, — невежливо ответил Мортен. — «Макдоналдс» и пицца.

— Всё, у меня пальтовая кома, — прикончив седьмой пальт, простонал Йоран и улегся на диван.

— Отдохните и вы, — сказала Майя. — А я принесу кофе.

— А у вас не найдется того вкусного печенья? — спросил Цацики. — Помните, которое вы присылали нам на Рождество?

— Еще бы, — ответила Майя. — Конечно, найдется.

— А ты, Йоран, может, выпьешь чего покрепче? — предложил Аллан. — После долгой-то дороги.

— О да, не откажусь, — сказал Йоран.

— Ты что, даже не поможешь своей маме с посудой? — спросила Мамаша у Йорана.

— Пусть мальчик полежит, — сказала Майя. — Уж о посуде я позабочусь.

Йоран улыбнулся Мамаше.

— Избалованный маменькин поросеночек, — закатив глаза, поддразнила она его. Йоран притянул ее к себе и поцеловал.

— Любовь, любовь, — пропел Аллан и подал Йорану рюмочку коньяку. — Ведь ты же не будешь?

— Нет, — ответила Мамаша, — я кормлю.

Да, в Эстерсунде было совершенно нечего делать, кроме как смотреть телевизор и спать. Цацики и Мортена положили на одну большую кровать в подвале. Вся постель была усыпана колючими крошками чипсов. Это Мортен насорил. После ужина он тайком сбегал в киоск и купил три пачки. Цацики вообще почти ничего не досталось. Теперь Мортен валялся в кровати и без конца пукал под одеялом. Он опять напялил наушники и всякий раз, пукая, прерывал свое фальшивое пение и довольно улыбался. Словно тут было чем гордиться.

— Вонючая крыса, — злился Цацики. — Вонючая крыса.

Но Мортен ничего не слышал. Он уснул.

Каникулы насмарку

В Оре было полно народу, как всегда бывает на спортивных каникулах. Полдня ушло на то, чтобы взять напрокат доску для Мортена.

— Можно я пока сам съеду разок? — ныл Цацики. Он весь взмок, и ему очень хотелось покататься. Светило солнце, и снег маняще сверкал.

— Нет, — сказала Мамаша. — Подожди нас.

Наконец подошла очередь Мортена.

— А она нормальная вообще? — спросил он, разочарованно глядя на доску. — Я слышал, что самые лучшие — К2.

— Для новичка и эта подойдет, — сказал Йоран. — Пошли!

Рецина сидела в «кенгуру» у Йорана на спине. Он пообещал побыть с Мортеном на склоне для начинающих, чтобы Мамаша с Цацики могли немного покататься одни.

— Пошли, — позвала Цацики Мамаша. Ей не терпелось поскорее подняться наверх.

— Давай немного посмотрим на Мортена, — предложил Цацики. — Думаю, будет забавно.

Цацики знал, как трудно учиться кататься на сноуборде и сколько приходится падать в самом начале. В прошлом году он научился и даже неплохо катался, но все же не так хорошо, как на лыжах. Поэтому он считал, что на лыжах круче. Цацики любил делать то, что у него хорошо получается.

— Что, обязательно кататься на этой детской горке? — ворчал Мортен. — Это же полный отстой.

— Показать тебе, как подниматься на подъемнике? — спросил Цацики, когда Мортен наконец пристегнул крепления.

— Фигня, — заявил Мортен и схватился за подъемник. Проехав два метра, он грохнулся.

— Вообще-то лучше ехать до самого верха, — поддразнил Цацики Мортена, проезжая мимо него. Мортен барахтался в снегу и ругался. Было очень приятно наконец хоть в чем-то быть лучше этого задаваки.

Свалившись пять раз, Мортен уже чуть не плакал.

— Это доска дебильная! — закричал он и швырнул ее на землю. — Я же говорил, надо брать К2.

В конце концов он взял доску под мышку и пошел наверх пешком. Цацики поднялся на подъемнике. Когда Мортен забрался наверх, он был потный, злой и весь в снегу.