Бздящие народы - [19]

Полицейские переглядываются. Инспектор возвращает Александру паспорт.

— Ну, что будем делать? — спрашивает Полити. Чуть-чуть нетерпеливо, чуть-чуть нервно, бля.

Инспектор вздыхает, улыбается. Наконец, разводит руками: бля!

— Но ведь это действительно художник. Не мне вам объяснять это, сеньор Джанкарло. Ведь это действительно художник, и он просто показал перформанс.

Вот этого Полити не ожидал. Он смотрит на инспектора, как громом поражённый. Надо же, какие познания в современном искусстве! Перформанс!

— Вы не хотите его арестовать?

— Из-за стакана кока-колы? — вопросом на вопрос отвечает осклабившийся инспектор. Вот это бля!

— Но ведь это безобразие! Нарушение закона! Это моя собственность! — Полити показывает полицейским всю свою собственность: бля!

— Маленький перформанс, не больше, — стоит на своём инспектор, оказавшийся крепким орешком, бля.

— О'кэй, тогда убирайтесь вон из моего дома! — кричит Полити.

— Попрошу вас только расписаться вот здесь, — инспектор церемонным жестом протягивает издателю какую-то бумагу. Вот бля!

— Вот... вот... вот..., — Полити окончательно разнервничался, он не может ухватить бумажку со стола, бля.

— Моё почтение, господа. Моё почтение, сеньора. Приятного аппетита! — инспектор склоняется в насмешливом поклоне. Ёбс! Легавые сматываются. Пауза, бля.

— А как же форель? — подаёт голос Мопассан. Форель?! Бля!

Все вновь усаживаются за стол.

Барбара берёт серебряную соусницу и выливает её содержимое на колени издателя. Бля!

Всеобщее охуение. Ёбс! Ёбс!

Перевернув гигантскую пальму в горшке, опрокинув её прямо на стол, мы сматываемся! Хорошо, что дверь открыта! Легавые едва прикрыли её...

Прямо перед домом, мы сталкиваемся с инспектором. Он удивлён:

— И вы тоже? Уже? Ушли? Бля! Он улыбается. Сука легавая! Он очень хитрый. Вонючий песец! Бля!

Он придвигается совсем близко к нам, он дышит нам прямо в лицо. Он улыбается и говорит вполголоса:

— Извините, я забыл представиться. Меня тоже зовут сеньор Джанкарло.

Он протягивает нам свою руку. Что, нам нужно пожать её?! Сука легавая!!! Бля!!!

 

ВСЁ ПРОШЛОЕ — ФИКЦИЯ

Ну, хватит пиздеть. Хватить брехать. Хватит идиотских историй. Хотя, почему бы и нет? Ведь всё равно это нельзя проверить. Джан-карло Полити ни за что не подтвердит то, что мы тут о нём написали. Хелена — тоже. Мопассан? Вряд ли. А инспектор Джанкарло вообще сукин сын и прощелыга. Так что всего этого как бы и не было. Хотя всё это чистая правда. Клянёмся.

Да, да, это так. Прошлое — фикция, а ещё точнее — конструкция, которую создают живые, чтобы использовать в своих интересах мёртвых. Историк Тацит использовал императора Нерона! Бедняга Нерон! Его совсем облажали! Да!

Живые используют прошлое не только против мёртвых. Против живых тоже. Создавая те или иные версии прошлого, одни живые одурачивают других. Дискриминируют, сажают в тюрьму, заставляют заткнуться. Культурная память? Хуйня! Бледные тени! Прошлое — это всегда только версии прошлого, которые одни человечки навязывают другим. Смотрели «Расёмон» Куросавы? Помните? Читали одноименную новеллу Акутагавы? Всё так и есть. Каждый предлагает свою модель прошлого — и всегда в своих интересах, исходя из своей задроченной психики, морали, образования...

Всё, что было в доме Полити — правда! А вернее, это археология прошлого, как у Фуко. Какой нам смысл клеветать на издателя? Издеваться над ним? Господи, да ведь он такой маленький, трогательный человечек!

Нет, мы бескорыстно реконструировали! Без всякой задней мысли! Хотя мы, конечно, тоже сукины дети. Как сказано в одном фильме Годара: все сволочи. Хо!

 

БЕРРОУЗ В АВТОБУСЕ

Мы прозябали в Вене. Денег ни фига не было. Мы жрали одни чипсы и рисовали порнографические картинки. Ещё мы писали книгу о технологиях сопротивления. Неолиберализм должен исчезнуть! Мы хотим внести свою лепту в его растерзание! Здесь и сейчас!

Нас вызвали в полицию. По поводу тех яиц, которые мы бросали в Академии, помните? Мы давали показания. Объяснили, что это была художественно-политическая акция против академической стагнации студенческого искусства. Против деградации студенчества в 90-е годы. Это правда! Следователь был такой вежливый, просто шёлковый. Может быть, потому, что Александр — израильский подданный? В Германии и Австрии евреи — привилегированная раса, ха-ха-ха! Такая •скаженная культурная память... Всё время пиздят о холокосте, а сегодняшних иммигрантов дискриминируют. Жёлтые какашки! Рваные рубашки! Сопли в сивей чашке! Сопли в белой чашке! Сопли в красной чашке! Сопли букашки!

Мы уже приуныли: ждали суда, денежного штрафа, а то и худшей хуйни. Но в конце концов получили бумажку с гербом: суд закрывает дело из-за недостатка оснований для судебного преследования. Что-то в этом роде. Хо-ро-шо! Очень даже хо-ро-шо! Яйца в лоб!

Правда, случилась другая неприятность: однажды нас схватил за жопу контролёр в автобусе. А это на двоих тысяча шиллингов! То есть сто баксов! Мы привыкли ездить без билетов. И тут такой облом! А у Барбары на счету почти ни хуя! У неё в банке сокро минус будет! Спасибо, хоть папа что-то подбрасывает! А то совсем бы зубы на полку! А Александр вообще нищий. Хуй в пальто, и всё. Бомж.